В Анноне продолжится битва,

Златыми деяньями они разобьют врага.

Семью двадцать сотен склонились пред ними в смерти,

Семью двадцать тысяч они поведут к победе.

Доблестные и отважные, кровь остыла в их жилах,

Оборвалась их песнь.

Ах, Утер, как же я скорблю о ׳твоей кончине. Мы побаивались друг друга, но при этом и понимали. Да будет легким твой путь в Иной Мир, о мой король. А ты, Всемогущий, прими эту заблудшую душу, и не будет у Тебя товарища вернее. Ибо, клянусь Тебе, Царь Небесный, Утер жил тем светом, который носил в себе.

Немногие из живых могут этим похвастаться.

К тому времени, как я добрался до Лондона, травля была уже в самом разгаре — я хочу сказать, что псы-честолюбцы учуяли запах

верховной власти и ринулись в погоню. Свору, разумеется, возглавил Дунаут и его друзья — Моркант и Коледак. Однако их настигали дру­гие: Кередигаун, поддержанный родичем Райном Гвинеддским, Мор- ганог из Думнонии и его сыновья, Анторий и Регул из Южной Кантии, а также Огриван из Долгеллау.

Их могло быть и больше — собственно, их и стало больше, когда подоспели короли с дальних окраин. Пока же соперники лишь пыжи­лись и бахвалились в ожидании настоящей схватки.

Епископ Урбан, сам не свой от нерешительности, приветствовал нас рассеянно.

— Здравствуй, Мерлин, рад, что ты приехал. Сказать по правде, я с ног сбился, пытаясь мирить наших королей. Как же они честят друг друга! — с возмущенным видом посетовал он, — да еще в церкви!

— То ли еще будет, — заметил я.

— Тогда я и не знаю, как удастся обойтись без кровопролития. — Он печально покачал головой. — И все же я думаю, что такие серьез­ные вопросы надо решать на освященной земле.

Урбан тревожился вовсе не так сильно, как хотел показать. В ду­ше он был рад, что участвует в выборах короля, пусть только тем, что предоставляет гостям кров. Прошу понять: очень важно, что ко­роля должны были выбрать в храме. Это означало, что вожди готовы по примеру Аврелия вершить дела в церкви и что они ей доверяют.

Впрочем, я не обольщался: большинство гостей Урбана столь же охотно собрались бы в хлеву или в лачуге. Их влекла корона, не крест.

— Не скрою, — продолжал епископ, — все это случилось весьма некстати: мы расширяем здание. Когда каменщики закончат, к бази­лике добавится апсида и большой трансепт. Да, и у нас будет простор­ный притвор со сводчатым входом, как в самых больших церквях Галлии.

Было ясно, что Урбан живет хорошо и очень этим доволен. Ладно, пусть строит большую церковь, тут беды нет, лишь бы сумел сохра­нить честность и смирение.