— А что случилось то с тобой?

— Ох, Петька, беда со мной такая приключилась. И ведь сам ж виноват. Два дня тому назад почуял я неладное. Снуёт туточки кто–то чужой. Выйду из избушки — вроде бы и нет никого. А потом снова сердце в тревоге зайдётся. Ну, думаю, чему быть — того не миновать. Встал я на пенёк да как крикну, что есть мочи: «Выходи, кто тут есть!».

— Вышел?

— Да не один! Лягушки выглянули, птицы с деревьев и кустов повыскакивали, козявки да букашки из травы высунулись.

— И всё?

— Да нет же ж! Смотрю, старикашка выходит. Волоса да борода до землицы, а сам без порток и рубахи. Глазюки выпучил и ко мне пёхает. Листья берёзовые путаются в бородёнке то, похрустывают. Ты, говорит, не на своём месте. Купели не для кикиморов. А вот ему, баннику, в самый раз. Я то сразу взбеленился. Это как так, жильё, честно обжитое, у меня отбирать? Отвечаю ему, что баннику, стало быть, в бане и жить. Так мы с ним зацепились, так ругались. А каждый же ж при своём, у каждого своя правда.

— А потом что?

— Аргументы у него быстро закончились, бросил в меня каменюку, сердито фыркнул и ретировался. Я то думал, что победил, конфликт исчерпан. Ан нет. Он вернулся да не один.

— С другими банниками?

— Зришь в корень! Набросились стаей, дикари, повязали, скрутили, бросили в мешок и потащили куда–то. Ну, думаю, выберусь, разберусь с ними! Вот только пока они меня тащили, я задремал. Меня, знаешь ли, укачивает оказывается, если в мешке тащить. Я ж не знал. Раньше то не похищали. Очнулся в яме какой–то с водой. Темень, как в берлоге у Потапыча. Не, я в принципе то и в яме мог бы жить. Главное, что вода есть. Но жалко ж избушечку мою, купелюшку. Прикипел я уже к ним. Пригорюнился я, значит, сижу. Покричал немного, да толку то? Только эхо ответило. А тут меня вдруг закрутило–завертело… И вот он я. Спасибо тебе, Петенька, вовремя ты меня позвал.

— А где же тогда этот банник? Мы здесь никого не видели.

— Надо найти его и разобраться, — Ванюшка решительно вскочил и направился к купели.

Петька последовал за кикимором, Баюн с любопытством посеменил за ними. Сражаться он ни с кем не собирался, а вот посмотреть — милое дело.

Ванюшка открыл дверь избушки и влетел в своё новое жилище. Сначала было тихо, но потом послышался грохот и крик. Дверь, ударившись о стену, отворилась, и из домика выскочил старичок с опоясывающей его косматой бородой и длинными нечесаными волосами, в которых запутались берёзовые листья. Он кинул сердитый взгляд на мальчика и кота, грозно закричал что–то нечленораздельное и, погрозив кулаками сначала в избушку, а потом и свидетелям происшествия, убежал, быстро скрывшись за лежаками.