Я поспешно отвернулся, проглотив комок в горле и с трудом борясь с тошнотой, когда мы проходили мимо кучи того, что когда-то было людьми. Здесь столкнулись сразу несколько телег, погребя под собой целый отряд имперцев.

— Это уже не бой. Это бойня!

— Думаю, если бы подобное устроили имперцы, они бы не сильно горевали, — поспешно сообщил Святополк, рядом с которым я шагал. Около меня шёл и бледный Рон. Пару раз его даже вырвало, и теперь он старался как можно меньше смотреть по сторонам.

Китежане продолжали движение вниз, строго соблюдая строй. Разрозненные толпы, в которые уже давно превратилось вражеское войско, просто не могли оказать сопротивления. Единый вдох тысяч людей — копья отходят назад, выдох — устремляются вперёд, пробивая доспехи и тела. Вдох — копья отходят, выдох — удар. Вдох, выдох, Отвести копьё, ударить. Слышались команды, свистели пролетающие над головой стрелы, а далеко впереди было видно, как поспешно откатываются назад сохранившие стройность ряды имперских солдат. Всё-таки их разгромленный фланг и центр сыграли свою роль. Они замедлили наше продвижение. И когда мы наконец спустились в долину, то здесь уже стояли ряды оставшихся в живых вражеских солдат. Они по-прежнему превосходили нас по численности, но тем не менее прекрасно понимали, что шансов у них мало. Они двигались всю ночь, потом после короткого отдыха снова марш-бросок и сразу в бой. Наши же солдаты, наоборот, хорошо отдохнули ночью, потом неспешный марш и снова отдых. А сейчас была победа над превосходящим врагом, и это, казалось, придало всем дополнительные силы.

Тут из-за деревьев неожиданно показался отряд конницы. До этого момента я и не представлял, насколько красивой может быть атака баронской кавалерии. Полторы тысячи всадников, закованных в железо с ног до головы, склонив копья, неслись в тыл вражеских рядов. Они не кричали, только мерный топот и склонённые жала. Зрелище было завораживающее. Всадники на всей скорости врубились в тыл имперцев. Они мигом разрезали строй и стали двигаться вперёд, как мощный ледокол среди льдин. Ряды имперцев дрогнули и побежали. Тут же за ними сорвалась наша лёгкая конница.

— Пусть долго не преследуют, — устало попросил я. — Только до конца долины.

Вот теперь всё. Победа. Но она меня не радовала.

— Там я вижу деревню, — махнул я. — Там и остановимся. Надо отдохнуть.

Спорить никто не стал.

Через шесть часов отдыха я всё ещё пребывал в дурном настроении. Этот бой произвёл на меня тяжкое впечатление. Хотя пленные уже убрали и похоронили все трупы, я всё ещё ощущал напряжение боя. Кругом веселились солдаты. Вот уж для кого подобные картины привычны. Они радовались победе и тому, что остались живы. И было чему радоваться. По подсчётам, враг потерял до шести тысяч своих солдат, и это только те, кого остался на поле боя. А сколько ещё погибнет во время преследования? К тому же у нас оказалось около тысячи пленных вместе с их командиром. Разгром полный. Вряд ли спасётся больше шести сотен. Герхардт вообще был уверен, что спасшихся будет едва ли сто человек. С нашей же стороны погибло сто пятьдесят и триста десять ранены. С учётом медицины этого мира, скорее всего, все они встанут в строй через неделю. Всё это наполняло людей необычайным энтузиазмом, и они были готовы хоть сейчас снова ринуться в бой.