Обстрел нарастал, но пока он оставался неорганизованным и не причинял особого вреда. В этот момент позади вражеского фронта раздался мерный топот тысяч копыт тяжёлой конницы. Желая оставить больше пространства между рекой и фронтом, имперский военачальник дал возможность всем тевтонским всадникам покинуть узкое место и разогнаться для атаки. Наши действия прекрасно скрыли их движение, и теперь они неслись точно в тыл имперской армии. Причём выбор цели был великолепен. По сути, они могли ударить в любое место вражеского фронта. Герхардт вмиг оценил преимущество своего положения и разделил свой отряд. Большая часть всадников ударила по центру, а остальная часть, во главе с ним самим, помчалась к тому месту, где возвышался штандарт командира. Они вмиг раскидали немногочисленную охрану и на полной скорости заскочили на холм, с которого имперский командир планировал управлять битвой. Атака первого отряда тоже принесла успех. Имперцы пали жертвой всё тех же тактических правил. Копируя тактические приёмы византийской армии, имперцы переняли и их построение, когда в первых рядах стоят новички, а за ними ветераны, готовые в случае необходимости поддержать их. Это почти всегда оправдывает себя, но не в этот раз. Услышав позади топот сотен коней, шум разгорающейся битвы, новички стали оборачиваться, чтобы посмотреть, что там происходит. Ветераны такой ошибки не сделали бы никогда. Они бы доверили отражать атаку с тыла своим товарищам, а сами сосредоточились на более насущной для них проблеме, а именно — наступающей с фронта тяжёлой пехоте. Новички обернулись, не все, но обернулись, при этом их щиты ушли в сторону, открыв людей.

Китежские офицеры были слишком опытны, чтобы не воспользоваться этой ошибкой. Команда и первые линии пехоты опускаются на колени. Тотчас сотня тяжёлых луков бьёт почти в упор по открывшемуся врагу. С такого расстояния для стрел с калёными наконечниками доспехи что бумага. Только тяжёлый пехотный щит может защитить человека. После залпа сразу несколько десятков человек валятся на землю, пронзённые стрелами. Тем самым они открывают своих товарищей, стоящих за ними. У второго ряда щиты находятся за спиной. Чтобы их перебросить вперёд, нужно время. У них только тяжёлые копья, которые до этого лежали на плечах погибших. Поэтому второй залп собирает более богатую жатву. А следует ещё третий, четвёртый. После пятого новички не выдерживают и начинают пятиться. Тотчас звучит новая команда, и строй китежской пехоты поднимается. Разом тысячи копий направляются вперёд. Команда — и китежане переходят на бег. Разбег, дружный выдох, и тысяча копий разом бьёт по вражеским солдатам, уже не защищённым щитами первой линии. Росичи немного отступают, и снова короткий разбег, удар. Эти одновременные удары леденят сердца, вызывая страх, а тут ещё позади шум разгорающейся битвы, навстречу росичам прорываются всадники, полностью закованные в железо. В этот момент, подрубленный, падает штандарт командующего. Это решает исход битвы. Лишённый единого командования, зажатый с двух сторон, враг не выдерживает и начинает отступать в сторону от укреплений, в поле. Некоторые отряды ещё сохраняют строй, но многие уже просто бегут. Спасайся кто может. Герхардт же развернул свою кавалерию с холма и ударил по левому имперскому флангу, оттесняя его от укреплений. Под ударами с фронта и тыла он быстро рассыпался, и солдаты бросились наутёк.