Я повернулся к ней, уперев в неё безжизненный взгляд:

— Что?

Она слегка нахмурилась от моего холодного ответа, но потом отбросила это прочь:

— Как ты? — спросила она.

— Нормально.

— Не надо так, Мордэкай. Ты не бросил меня, когда я потеряла Дориана. Я знаю, через что тебе приходится про…

Я вложил в свои слова столько искренности, сколько мог, прерывая её:

— Я это ценю, Роуз. Мне просто нужно время. И уединение. — Мне следовало её обнять, поблагодарить её, раскрыться — но не было этого во мне. Внутри я чувствовал себя мёртвым. Не дожидаясь ответа, я развернулся, и пошёл прочь.

— Мордэкай! — окликнула она, повысив голос. — Нам надо поговорить. Есть и другие вещи, которые мы не можем игнорировать.

Я обернулся:

— Например?

— Королева попросила моего длительного присутствия в столице, из-за недавнего нападения. Какое-то время я не смогу вернуться в Камерон, — проинформировала она меня.

Леди Роуз была более формально известна как Леди Хайтауэр. Её наследный долг как «Той Самой Хайтауэр» заключался в надзирании за королевской гвардией и защитой Албамарла. Учитывая недавнее нападение, вполне разумным был тот факт, что ей нужно было провести какое-то время в столице — но когда она сказал мне об этом, в её взгляде было что-то ещё.

Я просто кивнул, принимая её заявление.

— Учитывая внезапное вхождение Тириона в политику, я думаю, что моё присутствие здесь всё равно будет тебе полезнее, — продолжила она. — События развиваются, и нам нужно лучше понять его мотивацию.

«Нам?». Такое маленькое слово — и такое значение оно содержало. «Мы» означало маленькую группу друзей и родственников. За почти тридцать лет, что я знал Роуз, это «мы» сильно изменилось. Изначально это были я, Маркус, Пенни, Дориан и Роуз. Это были мы — наша маленькая фракция, вознамерившаяся спасти мир. Не будь я погружён в пучину горя и депрессии, я мог бы признаться себе, что теперь «мы» включали в себя гораздо больше людей, вроде Королевы, наших детей, и даже Сайхана и Чада.

Но затмившая моё сердце тень была отнюдь не такой великодушной. В тот момент я мог видеть лишь то, что «мы» планомерно сокращались. От изначальных «нас» остались лишь Мордэкай и Роуз. И Мордэкай отказывался играть дальше.

— Нам? — гневно сказал я. — Нет больше никаких нас. — Роуз вздрогнула, когда я это сказал — и я знал, почему именно, но в тот момент мне было как-то всё равно. Мне хотелось сделать кому-то больно. — Нас больше нет. Мы исчезли, когда умерла Пенни. Маркус умер, Дориана больше нет… нет больше никаких «нас». Смирись с этим. Живи дальше. Твой муж уже более десяти лет как умер.