Среди Народа послышался ропот, и затем Сборщики опустились на колени, за ними последовали Охотники и, наконец, старые мужчины и женщины, понемногу возникающие из теней.

– Они повинуются! – прошептал Верный Глаз.

Она едва заметно кивнула и достала жертвенный трезубец из ножен на тонкой талии и протянула ему: «Да начнется жертвоприношение!»

– Да начнется Жертвоприношение! – эхом ответил Народ.

Отвесив Голубке смиренный поклон, он подхватил трезубец и подманил к себе Железного Кулака. Сборщик подошел к нему и стал рядом с ним, держа терьера, а безглазая дева-оракул встала с другой стороны; Верный Глаз двинулся к связанному:

– Скажи свое имя прежде, чем я начну, – велел ему Верный Глаз.

– Ты отпустишь Одиссея?

– Да. Даю слово, что после жертвоприношения ты и твой пес смогут покинуть Город живыми.

Кажется, человек облегченно выдохнул.

– Меня зовут Тадеус.

– Тадеус, я Заступник, позволь мне поблагодарить тебя за то, что ты принесешь моему Народу! – Верный Глаз потянулся, ухватил за край мокрой рубахи Таддеуса и сорвал ее с тела.

И остановился, глядя на обнаженный торс жертвы и с трудом веря своим глазам, а потом вдруг расхохотался, запрокинув голову. Позади него люди снова возроптали, перешептываясь и недоумевая. Верный Глаз шагнул в сторону с тем, чтобы все остальные смогли хорошенько рассмотреть Тадеуса. Послышались потрясенные возгласы и возбужденные вскрики, лишь только толпа увидела его кожу, как она потрескалась и покрылась струпьями.

– Он один из нас! – и обернулся к Тадеусу, наблюдавшему за ним холодным пристальным взором. – Так ты поел оленьего мяса! – это был не вопрос, однако ответ он получил.

– Мяса я не ел. Кровь попала мне в глаза и в рот.

– И твоя кожа потрескалась и стала слезать, – проговорил Верный Глаз, не в силах сдержать улыбки.

– Да. Слушай, прекращай треп. Отпусти Одиссея и валяй, делай, что там тебе надо. Я бы сам содрал с себя эту гадскую кожу и избавился от этого мира, достал он меня!

Верный Глаз снова рассмеялся:

– О нет. Ты не понял. Я не собираюсь тебя убивать. Я хочу спасти тебя! – Он жестом подозвал Железного Кулака: – Принеси мне пса.

Железный Кулак повиновался, протянув ему малыша-терьера. Верный Глаз подхватил его и перевернул, открыв брюхо и другой бок. И сделал первый надрез движением столь ловким и отточенным, что Одиссей завизжал и стал вырываться лишь тогда, когда с него начисто сняли первый лоскут окровавленной плоти.

– Нет! Убери от него свои грязные лапы, ублюдок! Ты поклялся отпустить его! – заорал Тадеус и забился в кандалах.