– Ты знаешь Мари! Я тебе помогу.

* * *

– Эй, я могу пойти проверить силки. Знаю, как ты это ненавидишь. К тому же я выспалась и… – Слова Мари утонули в широком зевке.

Зора фыркнула. Под глазами Мари залегли глубокие тени. Девушка была уверена, что она с неделю не спала нормально.

– Ага, вижу! Ненавижу ли я проверять силки на кроликов? Да. Но вы с Данитой провели почти всю ночь на ногах. – Зора взглянула на койку. – Она наконец-то заснула, и тебе бы тоже не мешало. Сегодня я займусь силками. А ты – завтра.

– Правда? Ты не против?

– Если честно, против, но все равно сделаю все в лучшем виде. К тому же, посвежев и отдохнув, ты снова сможешь посидеть с нею ночью, если у нее опять начнутся эти сны. – Вздрогнув, Зора понизила голос. – Я думала, она не прекратит плакать.

– Да, было неважно. Но я нашла мамин рецепт для хорошего сна. Можно попросить тебя нарвать еще лаванды? Мамин дневник говорит, лаванда успокаивает. Унимает ночные страхи.

– У нее определенно ночные страхи, – кивнула Зора. – Я нарву сколько надо. Еще что-нибудь?

– Да, свежее алоэ, чтобы залечить ее раны. Если ты перейдешь реку там, где мы поставили силки, и вылезешь на берег в том каменистом местечке, найдешь предостаточно.

– Хорошо, без вопросов. А ты отправляйся спать. Может, я немножко задержусь. Хочу собрать корень стрелолиста на ужин и уверена, что видела подросший кресс-салат.

Зевнув, Мари проговорила:

– Всякий раз, когда ты говоришь, что приготовишь на ужин, у меня начинает урчать в животе.

– Отлично. – Зора улыбнулась, обрадовавшись, что Мари похвалила ее кулинарные способности. Ее улыбка стала еще шире, когда она поддразнила: – Если проголодаешься, можешь подумать кое о чем особенном. Сегодня я собираюсь сварганить пюре из корня стрелолиста с чесноком и грибами и драгоценной солью, которую ты предпочитаешь копить. А еще кусочки крольчатины, обвалянные в молотом льне и поджаренные, я уж позабочусь о том, чтобы твой живот как следует поурчал.

– Знаешь, иногда я даже рада, что ты здесь живешь. – Мари улыбнулась, и Зора подумала, что временами она выглядит искренне счастливой. Мари еще улыбалась, укладываясь обратно к Ригелю под бочок – ленивое создание едва ли двинулось во время их разговора – и закрыла глаза.

– Ага, знаю! Точно знаю, – сказала Зора, беря посох у двери. Поцеловав кончики пальцев, она приложила их к изображению Матери-Земле, вырезанной на сводчатом дверном проеме. Настроение улучшилось, и хотя ее и страшила проверка силков, Зора с растущей уверенностью пробралась через ежевичную путаницу. Потом свернула на север и направилась к небольшой речушке, ставшей кроличьими угодьями. Стояло раннее утро, но день уже обещал быть жарким, и Зора поймала себя на том, что не против дождя. Как же приятно, когда весенний дождь делает все вокруг чисто вымытым и ярко-зеленым. Жить с Мари становилось все легче и легче: безусловно, она ценила хорошую кухню. Скоро вызреют крупные перцы. Зора мысленно скрестила пальцы, надеясь, что безумные мужчины слишком обезумели, чтобы додуматься уничтожить сады Клана. Они не тронули сад с травами в родильной норе, так что, может, переживать не стоило. Девушка почти вприпрыжку взобралась на небольшой холм, за которым открывалась поляна возле кроличьей речки. Радостно обдумывая обеды для Мари, а теперь еще и Даниты, Зора вытянула ногу и в мгновение ока соскользнула со склона, предвкушая, как снимет ботинки и перейдет речушку вброд.