И губу нижнюю выпячивать. Губа эта слегка подрагивала, и казалось, что Уна вот-вот расплачется.

— Тебе это тоже кажется ерундой?

— Да, — согласился Томас.

— Потом… став старше… она не изменилась. Все те же гадости исподтишка. Слухи… она сказала мальчишкам, что я готова дать потрогать… это самое…

А румянец был ярким.

— …за деньги… пара центов и все… если доллар, то не только потрогать. А когда я одному трогальщику сломала нос, то получилось, что это я слишком нервно реагирую на простую шутку. Да и вообще… Нику стоило выбрать в жены кого-то поприличней.

— Тебя?

Вопрос вырвался сам собой. И Уна фыркнула.

— Из меня получится отвратительная жена. Я слишком долго воевала за право ею не быть. Но дело не в том. Понимаешь, и ты, и Ник, вы думаете, что прошлое — это прошлое, что она была ребенком и не понимала, что делает. Даже став старше, не понимала. Даже когда пустила слух, что я сплю с Дерри и что он может дать мной попользоваться… правда, с Дерри это не прошло, он, в отличие от вас всех, мне поверил.

И тем заслужил вечную признательность?

— Он сказал Зои, что если она еще раз откроет рот, то быстро перестанет быть хорошенькой. Ее отец, конечно, разозлился. А спустя неделю меня подкараулила парочка придурков, которые попытались показать, кто в городе хозяин. Тогда…

Уна провела ладонью по волосам.

— Мне обрезали косу. Отобрали одежду… и вообще…

А это уже не было шуткой.

— Кто?

— Твой старинный приятель. И твой братец. Дерри хотел добиться, чтобы их посадили, но так получилось… я защищалась и порезала Джера. В общем, если бы разбирательство, мне могло тоже прилететь. Так шериф сказал. И дело замяли. Будь Дерри здоров, он бы не отступил. А так… мы убрались к драконам. А в городе вспомнили, что Зои крутила и с Джером, и с твоим братцем. Оказалось, что сплетничать можно и о ней, людям дай только повод. Ей даже уехать пришлось, потому как пошли вопросы, чем она за услуги платила, да…

Маленькие игры небольших городов. Впрочем, не стоило обманываться. В больших городах тоже любят играть.

— Когда Ник вернулся, появилась и она. В общем… я ему рассказала, что Зои — не та милая девочка, которую она пытается играть.

Уна поднялась на ступеньку. А ведь ноги все еще босы, и Томасу в ботинках не жарко, а она стоит, будто не замечая ветра, и смотрит на море.

— Разговор, правда, вышел так себе… будь жив мистер Эшби, он бы понял. И поддержал. Он всегда говорил, что Ник слишком наивен, что в людях он видит только хорошее, а далеко не во всех людях это хорошее есть. А Ник поверил, что Зои изменилась. Стоило ей немного поплакать, покаяться, попросить у меня прощения за ошибки молодости…