И, протянув руку, со всеми предосторожностями снял с пояса храмовника ключи. При этом он ни на долю секунды не отрывал взгляда от глаз стражника. Ключи тихо звякнули, и Коул застыл. Обошлось. Воин не шелохнулся, даже не моргнул.

«Получилось! Я заставил его не увидеть меня!»

Опьяняющее чувство. Коул все так же осторожно попятился, прижимая к груди связку ключей. Дойдя до самой двери, он оглянулся и окинул стражника пристальным взглядом. Тот по-прежнему не шевелился.

Коул закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Темная сила, которую он призвал, неумолимо подымалась все выше. Коул попытался усилием воли остановить ее, загнать в логово, но тьма не повиновалась. Она просачивалась во все поры его существа, стремясь поглотить, растворить в себе. Чтобы он истаял.

«Нет, я тебе не поддамся!»

Коул стиснул зубы, мерно дыша. Медленно и мучительно тянулось мгновение за мгновением… и наконец ему стало легче. Казалось, глубокие тени, заполнявшие коридор, удлинились, словно бы потянулись к Коулу… но он постарался не обращать на них внимания. Он – настоящий. Он стоит здесь, у входа, и готов действовать.

Коул отпер дверь. Едва слышный щелчок раздался, когда он повернул ключ в замке, неявный шорох – когда взялся за дверную ручку. Стражник стоял в каких-то двух шагах, но Коул даже не оглянулся в его сторону. И проворно скользнул внутрь.

В крохотной спальне было темно. В зарешеченном окошке видны были лишь клочок ночного неба да мелкий снежок – первый в этом году. Одинокая свеча на столе почти догорела, оплыла лужицей воска. В ее скудном свете тьма, подступавшая со всех сторон, казалась еще траурнее. Эта комната была склепом… или дожидалась того, чтобы им стать.

– Кто… кто здесь? – прозвучал из темноты дрожащий голос.

Коул едва мог различить силуэт того, кто лежал на узкой койке. Впрочем, ему это и не требовалось. Он и так знал, кто перед ним.

– Это я, Коул, – сказал он.

Фарамонд вскочил, изумленно глядя на него. Судя по виду, он не спал несколько дней, а может быть, и не одну неделю. Осунувшийся, бледный, с темными кругами под глазами, изнуренный почти до полного истощения сил. Когда-то этого эльфа с белоснежно-седыми волосами и прозрачно-голубыми глазами можно было даже назвать красавцем, но теперь он был просто очень стар.

– Я тебя вижу! – потрясенно прошептал Фарамонд. – И помню, кто ты такой. Почему? Что изменилось?

– Ты.

Коул подошел к эльфу и присел на край койки. Фарамонд взглянул на кинжал, и глаза его округлились от страха.

– Ты видишь и помнишь меня, потому что хочешь умереть, – молвил Коул.