Маги, бежавшие к ним, резко остановились. Вперед вышла Винн, поглядела на мертвую Евангелину, на Риса… а затем перевела взгляд на Лорда-Искателя. Лицо ее было сурово и непреклонно.

– Твои храмовники разбиты, – проговорила она. – Ты проиграл.

Лорд-Искатель ответил не сразу. Он стоял, изготовившись к бою, и торопливо прикидывал свои шансы. Одинокий раненый маг, не способный защититься заклинаниями? Мальчишка, вооруженный лишь кинжалом? Этих он одолел без труда. Даже в поединке с храмовницей, опытным воином, он безусловно был на высоте. Но сразиться с десятком разъяренных магов… нет, это уже совсем другое дело.

– А вы ничего не выиграли, – наконец бросил он. – Что бы вы ни устроили здесь, бегать на свободе вам никто не позволит. Мы разыщем вас всех и загоним обратно в клетки. Клянусь, так и будет.

Глаза Винн сузились.

– Не сегодня.

Лорд-Искатель попятился. Выставил перед собой меч, показывая, что готов ударить всякого, кто вздумает поднять на него руку, а потом развернулся и бросился наутек. Маги тотчас сорвались за ним в погоню, посохи их дружно полыхнули огнем. Мгновение – и все они под грохот разлетающихся заклинаний скрылись из виду… все, кроме Винн. Старая чародейка осталась стоять, печально качая головой.

Рису не было дела ни до нее, ни до кого другого. Превозмогая слабость и боль, он полз по воде туда, где лежала Евангелина. Он почти не сознавал своего плача, по-тому что внутренне кричал. Это несправедливо. Так не должно было случиться. Пускай бы Евангелина позволила Лорду-Искателю убить его, не вмешивалась и осталась жива.

Он дополз до ее тела и вытащил его из воды. На это ушли все оставшиеся силы. И тогда он обнял ее, отвел мокрые пряди волос с окровавленного лица. Она казалась такой спокойной, почти умиротворенной, открытые глаза отрешенно смотрели в никуда.

– Нет… нет, нет, нет! – твердил Рис, и горе уже безудержно изливалось из него.

Он не хотел терять ее. Он хотел, чтобы она вернулась. Рис потянулся мыслью внутрь себя, призвал остатки маны, содрогнулся от непереносимой боли… Маны у него осталось совсем немного, однако он щедро вливал ее в тело Евангелины, врачевал разрубленную плоть, заращивал раны… Вот только это не помогло. Евангелина оставалась все так же бледна и безжизненна.

Чья-то рука бережно коснулась его плеча.

– Рис… – Голос Винн мучительно дрожал от сочувствия. – Слишком поздно. Ты не сможешь…

Он замотал головой, от горя почти лишившись дара речи:

– Она самая лучшая, лучше всех. Она этого не заслужила. Не может быть, чтобы Создатель отнял ее у меня именно сейчас, когда…