И мне почудилось, будто он опять запланировал какую-то пакость.

— Очень надеюсь, что вы выделите достойного сопровождающего моему сыну. — На удивление спокойно изрёк Лауль.

— Не сомневайся. — Высокомерно кивнул собеседник. — У нас на примете есть человек, который тебя полностью устроит.

Подобная реакция никак не походила на безоговорочное поражение. Наш противник явно что-то задумал. Снова… Но стоило ему открыть рот, рассчитывая продолжить общение, как Инквизитор решительно прервал связь.

И тут же вся его напускная бравада осыпалась пеплом. Любимый ссутулился, устало потёр ладонями лицо, на мгновение зарылся пальцами в волосы… И тотчас вернулся в исходное положение, позволив слабости лишь на секунду одержать верх.

Борьба ещё не закончена. Впереди было самое трудное…

Последний бой. Ожидание

Последний бой. Ожидание

Ожидание было невыносимо. Я в буквальном смысле не находила себе места. Нет, конечно, не скакала по рубке, но очень хотела… Меня сдерживало присутствие Инквизитора, с завидным спокойствием сидевшего в своём кресле, слегка откинувшись на спину и прикрыв веки. Казалось, будто он задремал, однако я точно знала — на деле Лауль кипит, просто не показывает этого, привычно абстрагировавшись от эмоций. Но его хвалёная стена уже дала трещину.

Прежний Инквизитор всегда мало времени уделял сну, отдавая работе каждую свободную минуту. И будь с любимым всё в порядке, он бы сейчас давным-давно уткнулся в комм, лишь бы не тратить время впустую…

Нет. Ему явно было плохо. Собственно, как и всем в этой комнате.

Рядом со мной, чуть в стороне, застыли каменными изваяниями роботы, один — справа, другой — слева. Как охрана. И все двенадцать бесконечно долгих часов они даже не шевелились, хотя тоже могли бы заняться чем-то полезным…

В углу Ари тихо шептался со своим новым знакомым, под шумок уговаривая уже третью бутылку спиртного за ночь. Или пятую…

Не знаю, как Курц, а Арилон никогда не испытывал влечения к алкоголю. Значит, скорее всего, он пытался заглушить грызущую душу тревогу за племянника.

В общем, всем было не по себе. И наше поведение отлично отражало суть ситуации.

Только изредка эту скромную картину нарушал раскатистый неуместный смех, вызывающий у меня нестерпимое желание подойти и отвесить звонкий подзатыльник дорогому братцу. Пару раз я уже порывалась подняться, но взгляд падал на любимого, и бушующая внутри буря тут же затихала. Было страшно лишний раз его тревожить. Мало ли что скрывалось под этим внешним умиротворением…

А потом, в какой-то момент, вдруг наступило осознание — так не может продолжаться вечно! В конце концов, я прилетела к Инквизитору не затем, чтобы изводить себя внутренними монологами. Это всё было доступно мне и на Мерите. Нет. Я жаждала облегчить страдания любимого, стремилась разделить его переживания, мечтала как-то поддержать, хоть немного отвлечь! И пустое присутствие этому способствовало мало.