— Я жду тебя, — сказали мне, бросая камень в воду. И тот не пошел ко дну, но остался лежать на поверхности ее, медленно теряя цвет. В конце концов, он сделался белым, как кость.

— Я купила тебе погребальное кимоно… красивое… я принесу рисовых лепешек и еще сладостей. Ты любишь сладости?

Она что-то ответила, но это было неважно.

Мы сидели и бросали камни в море, а те не тонули, и это казалось правильным.

— Тебе пора, — сказала девочка-демон, — живым здесь нельзя оставаться надолго.

А я хотела ответить, что устала быть живой, когда мир изменился и я очутилась в храме. Здесь тоже было спокойно, но это спокойствие являлось иным, оно было наполнено жизнью и музыкой.

Гармонично.

Равновесно.

И пахло надеждой.

…разве я и вправду желаю закончить свой путь?

Я — нет?

А вот Иоко…

…она устала быть там, в мире яви, и пусть связь ее с телом ослабла, да и сама душа давно ушла дорогой мертвых, но что-то осталось.

Память?

Она дарит мне ее.

…из стены шагнула девушка, чье лицо мне было так хорошо знакомо. Разве что смерть стерла страх и неуверенность. Забрала морщинки в уголках глаз. И ту нервическую вечно виноватую улыбку, от которой у меня пока не выходит избавиться.

Иоко смотрела спокойно.

И с миром.

Она не сердится на меня за то, что я заняла ее тело. Она… она бы не справилась. И здесь, в месте, где пересекаются пути живых и мертвых, ей легко говорить.

Цветок вишни на ее руках — это дар.