– Он очень тебя любил, твой бывший муж,– прокомментировал он и замолк.

Кира, ожидавшая подробного и беспристрастного анализа своего повествования или как минимум утешений, застыла с открытым ртом. Только через минуту до неё дошло, что Рис использовал глагол в прошедшем времени.

– Почему «любил»? – пробормотала она, уже понимая, каков будет ответ.

– Скорее всего, его уже нет в живых,– Рис с жалостью посмотрел на ошарашенную женщину. – Он ведь нарушил приказ, а за это бессмертного ждёт смерть.

– За то, что он не стал убивать мать своей дочери? – Кира недоверчиво покачала головой. – Что за бред?

– Орден тебя приговорил и послал бессмертного тебя убить,– спокойно пояснил Рис. – А твой Семён, вместо этого, тебя отпустил, да ещё и отдал тебе ребёнка. Так что теперь у ордена даже не осталось заложника. Они убивают и за меньшее.

– Семёна не так-то просто убить,– Кира гордо вскинула голову,– он сумеет скрыться, уж поверь.

– Верю,– легко согласился Рис,– только он не стал скрываться. Так уж их дрессируют, орденских боевиков. То, что кажется тебе и любому нормальному человеку естественным, для твоего Семёна – предательство. Бессмертные в ордене – это что-то вроде отдельной касты со своим уставом. Для них провалить задание, да ещё по собственной воле – просто за гранью добра и зла, немыслимо. Даже не сомневаюсь, что твой бывший добровольно сдался своим хозяевам, причём в тот же день. Так что его уже казнили.

– Откуда ты это взял?! – взорвалась Кира. – Что за дикие предположения?

– Это не предположения,– Рис сочувственно улыбнулся,– мне пришлось столкнуться с похожей ситуацией. Мой лучший друг был из бессмертных.

***

Магистр неприязненно оглядел грубую каменную кладку пыточного подвала и брезгливо поморщился. Он очень не любил спускаться в эти подземелья, построенные много сотен лет назад. И хотя здесь было сухо и довольно чисто, но находиться в этих стенах было некомфортно. Казалось, древние камни впитали в себя ауру страдания и боли тех несчастных, что имели неосторожность стать врагами ордена. Их было много, обречённых на мучительную смерть собственной глупостью и упрямством. Однако бессмертные оказывались в этих застенках нечасто, собственно, на памяти Ксантипы, этот был вторым.

Парень стоял между двумя вооружёнными охранниками, его руки и ноги были закованы в кандалы, но несмотря на это, Магистр ни за что бы не решился приблизиться к бессмертному, если бы не был совершенно уверен в его покорности. Два часа назад Семён сам явился к своему командиру и сознался, что нарушил приказ. Он не сделал ни единой попытки оправдаться, равнодушно позволил заковать себя и препроводить в подвал. Ксантипа не сомневался, что при желании этот парень запросто освободится от оков, раскидает охрану и сбежит. Вот только такого желания у него не наблюдалось.