Несколько секунд Джек потратил на внутреннюю борьбу, после чего, наконец, с огромным трудом выдохнул:

— Я всё сделаю.

Тёрнер удовлетворённо кивнул. Не прощаясь, не говоря ни слова, он задержал взгляд на Джеке и прошагал к порогу каюты. Воробей не двинулся с места, пока за спиной Уильяма не хлопнула дверь. И, едва тот скрылся, я выкатилась из-под кровати:

— Так! Будь добр всё объяснить! — Джек уставился на меня как на привидение. Я беззастенчиво отряхнулась от пыли и встала перед Воробьём, скрестив руки на груди. — Впрочем, нет! Я и сама всё поняла. Это Уилл заставил тебя искать Амулет. А если не найдёшь, пообещал утопить «Жемчужину»! Ты всё это время не признавался в этом мне, потому что считал позорным, что тебя заставили искать Амулет!

Джек неприязненно поморщился, словно ему было противно сочетание слов «тебя» и «заставили».

— Нет. — Жёстко и холодно процедил он сквозь зубы, надвигаясь на меня. — Это было не заставление, а сделка. Незадолго до твоего появления «Чёрную Жемчужину» утопили во второй раз. И я во второй раз заключил сделку с капитаном «Летучего Голландца», благо, что с Уиллом, а не с тем осьминожкой. Только условия были другими, чем в прошлый раз: Уильям, силой, данной ему должностью капитана «Голландца», поднимает мою «Жемчужину» со дна, а я в оплату за это достаю для него Амулет Ротжета. Амулет должен помочь ему избавиться от проклятия и вернуться на берег к своей цыпочке. И только в случае, если я нарушу уговор, он вернёт «Жемчужину» на дно. Именно поэтому я ищу Амулет. Для Уилла. Для «Жемчужины». А почему же я тебе об этом не говорил? Ха-ха, вовсе не потому, что считаю позорным заключать сделки ради того, чтобы сохранить свой корабль на плаву. А потому что мне не нужно было, чтобы ты искала встречи с Уиллом и пыталась изменить условия. Одним словом, чтобы не натворила глупостей и не лезла на рожон.

— Но я ведь лезла, так? — грустно улыбнулась я. Печальный взгляд устремился за оконное стекло. «Голландец» отходил в море. — И я знаю, если я совершенно случайно не оказалась бы под кроватью рядом с местом ваших переговоров, ты бы не раскрыл свою тайну даже сейчас. Боялся бы, что я буду тебе мешать!

— Боялся бы, что будешь пытаться всё изменить и в ходе попыток откинешься. А я не хочу брать грех на душу за смерть милой дамы.

— Спасибо, Джек! — максимально язвительно выплюнула я, прежде чем покинуть каюту. Однако, вылетая за дверь, я не понимала своих эмоций: в глубине души разлилось приятное тепло: косвенным образом выяснилось, что Джеку не всё равно на мою жизнь. Быть может, последняя фраза была наигранной — всего лишь отмазкой — но отмазкой, вызывающей улыбку и желание в неё верить.