— И сколько же лет, простите за невежество, исполнилось тебе, мисси? — склонившись к моему уху, прошептал мистер Бергенс. Я задорно вздёрнула подбородок:

— А как вы думаете?

Бергенс неопределённо повёл глазами.

— Двадцать. Если ты младше, тебе это польстит. Если ты старше, тебе это тоже польстит.

— А-ха-ха! Ну почти, — закивала я. — Прибавь к этому числу ещё три годика, и я скажу, что ты угадал.

Пока Бергенс с воодушевлением, по старой доброй традиции, дёргал меня за уши целых двадцать три раза, а матросы вели дружный счёт, трактирщик что-то восторженно обсуждал с парочкой посетителей, ненароком поглядывая в нашу сторону. Ещё бы! Такое шоу в этом скучном поселении редко можно было увидеть! Завтра им будет что рассказать собутыльникам.

Мы вернулись за стол дружной гурьбой, и на этот раз отвертеться мне не удалось — и я заняла почётное место во главе застолья. И пока со всех сторон на меня сыпались пожелания и комплименты, я самоотверженно вгрызалась в сочную куриную ножку, что так заботливо мне подали в качестве праздничного блюда. И, доедая последний кусочек под звуки пошленькой пиратской песни, пришла к закономерному выводу: «Пожалуй, это лучший день рождения в моей жизни!»

Этот вывод подтвердился, когда захмелевший Воробей качающейся походкой удалился на из-за стола на несколько минут, а потом непонятно откуда вернулся, и попросил:

— Закрой глаза, цыпа.

Я повиновалась и почувствовала холод цепочки на шее. Когда мне позволили их открыть, взгляд сразу же опустился вниз: у меня на груди висел роскошный золотой кулон в форме двух дельфинов, выпрыгнувших из воды. Из-под них свисали несколько золотых нитей, украшенных мелкими бусинами, а вместо глаз у дельфинов было два крошечных бриллианта.

— Ого! Какая красота! Ты сам купил это для меня? — я трепетно схватила кулон и подняла на Джека огромные горящие глаза.

— Нет. Но украл сам! — торжественно объявил Джек.

Я легко поддела его локтем и рассмеялась.

— Спасибо, Джек! Спасибо!

Веселье затянулось до глубоких сумерек. Заходящее солнце опаляло окошки охровым светом, и вечерняя заря дугой висела над домами, будто не хотела отправляться за горизонт следом за небесным светилом.

Матросы травили байки за бутылкой рома, кто-то самозабвенно храпел лицом в тарелке, кто-то решил покинуть таверну, а Джек что-то воодушевлённо рассказывал Гиббсу, приукрашивая свой рассказ пространственными жестами. Я же, подперев голову рукой, со счастливой улыбкой наблюдала сквозь окно за засыпающим городом. На душе было слишком тепло и светло, чтобы размениваться на мысли о предстоящей миссии, и поэтому я позволила себе смаковать красное вино, любуясь закатом.