Судно приближалось. Я придержала вёсла, вслушиваясь и вглядываясь в освещённый борт. Отсюда, снизу, корабль казался неимоверно высоким, а ночь — настолько тёмной, что даже подплыви я вплотную — на палубе не заметят. У носа корабля что-то происходило. Движения и скопление людей виднелось у фальшборта. Я окунула вёсла в воду, двигая лодку параллельно борту и приближаясь к носу «Августиниуса». Оттуда донёсся гогот и презрительный свист. Загрохотала якорная цепь. Подсвеченные тёмные фигуры людей удерживали ещё одну. Свистнула верёвка. Я приподнялась в лодке, отчаянно вглядываясь вверх, однако больше ничего разобрать не получалось. Предчувствие с отголосками понимания билось в разуме, посылая вдоль тела волны мурашек.

— …привязывай.

— …держишь? Заткни его уже.

— …это ты от злости побелел? Ах нет, это пудра с парика на рожу осыпалась!

Приглушённый удар и болезненный хрип.

Я нервно заелозила на банке, ноготь царапнул планшир. Лодка неощутимо ударилась о подножие форштевня «Августиниуса», я дрогнула. Взгляд забегал по неприступным бортам. Отголоски разговоров приобрели свирепый характер: послышалась неразборчивая речь, интонации которой подходили на смертный приговор. В ответ смешок — и очередная шутка про парик Стивенса.

— …привязал? Ну что, Воробей. Пташка станет кормом для рыбок, — и низкий раскатистый смех. Я подорвалась с места, панически соображая. В памяти ускоренно прокручивался эпизод одной малоизвестной киноленты, и внутренний голос повергал в ужас: «Это популярная среди пиратов казнь — привязать человека за ногу к якорю и утопить. Ты совсем рядом, но ничего не сможешь сделать».

— …второй раз тебе не отвертеться от смерти. — Драматическая пауза, и преисполненное триумфом и ехидством: — Сбросить якорь!

Загрохотала цепь. В считанных сантиметрах от моей лодки в воду врезался якорь. Холодные волны взорвались мощными брызгами. Лодку ощутимо занесло назад. Мелькнул трос, тянущийся от якоря наверх — и с борта «Августиниуса» сорвался человек, привязанный к его другому концу.

— Джек! — Я подалась всем телом навстречу. Волна податливо толкнула лодку обратно, и Воробей, с мощным плеском рухнувший в воду, вцепился в планшир. Я отчаянно перегнулась через борт, хватая его за руки.

— Опять эта дрянь?! — донеслось сверху. Хлопнул выстрел. Пуля взбила воду у подножия лодки. А следом голосом Тима громыхнуло:

— Не смей! — и звуки борьбы.

На доли секунды мы с Джеком пересеклись отчаянными взглядами. Но верёвка, которой он был привязан к брошенному якорю, неумолимо натянулась — и его с силой рвануло вниз. Мой вскрик слился с поспешным глотком воздуха: я ни за что не смогла бы разжать руки, и подгнивший борт лодки под моими рёбрами с надрывным хрустом проломился. Вода сошлась над головой в мгновение ока. С невиданной мощью и скоростью якорь тянул нас вниз, выдавливая весь воздух. Руки вцепились в рукав Джека мёртвой хваткой. Мышцы сковало холодом, мешая дотянуться до кинжала. В глазах мутнело от быстрого перепада давления. Единственным звуком стал тонкий звон в ушах на фоне гула воды. Верёвку нужно было перерезать прямо сейчас, иначе не закончившийся воздух, а тяжесть толщи воды сделают своё дело.