— Пошла ты, — выплюнул Стивенс, надев Амулет на шею и заправив под рубаху. Он нарочито медленно потёр кулак — и на скорости зарядил им в лицо Анжелики, отправляя в нокаут.

Застучал палубный настил: на ют взбегали красные мундиры, обнажая штыки мушкетов — их противники кончились, и они отправились на помощь своему предводителю.

— Отступаем! — прозвучало голосом Джека. Я по инерции кинулась к борту, однако тут же затормозила и поспешно обернулась, выискивая взглядом Воробья. Тот поднял на руки обмякшее тело Анжелики, перехватил поудобнее — и кинулся за мной. Но огромная вспышка света на доли секунды озарила покрытое грязными разводами лицо Джека и неестественно бледную бессознательную Анжелику на его руках. Взрыв разорвал воздух уничтожающей волной.

Взлетели обломки в огненном месиве. Я кинулась прочь, но взрывная волна оторвала меня от земли, словно букашку. В спину вдогонку прилетела доска. Удар о палубу перевернул всё нутро. Вырвался безумный вопль, раздирающий связки до боли, до хрипа. Сверху посыпался град щепок. В ушах звенело. Я оторвала голову от досок, пытаясь сориентироваться в поднявшейся суматохе. Прорываясь сквозь звон в ушах, рядом простучали чьи-то шаги. Под руки подхватили и потащили.

— Джек! Там Джек! — верещала я, плохо понимая, что моей мольбы никто не слышит.

— Давайте же, мисс, — чьи-то мозолистые ладони тянули меня к фальшборту с трудом, но упорно. Я запрокинула голову, захлёбываясь в слезах и изнемогая от бессилия. Взгляд соприкоснулся с перепачканным лицом Гиббса, коснулся объятого огнём паруса, плавно опускающегося на палубу — и тут же перед глазами взорвалась цветная карусель. Беготня вокруг, дым и огонь поплыли, наклонились и распались на угасающие частицы, которые постепенно трансформировались в очертания зала, объятого огнём. Крик, распадающийся на низкое эхо, прозвучал будто над самым ухом:

— Помог бы, мерзавец!

— Осторожно, Джек! — безнадёжно заверещала я, кидаясь наперерез и толкая его плечом. Удар кирпича об голову сотряс видимое пространство. Мир наклонился, в ушах включился звон.

Я зажмурилась, распахнула слезящиеся глаза — и вместо полыхающего огня предстали белые потолочные плиты больницы. Звон в голове превратился в звон приборов. Бегущие навстречу люди в белых халатах что-то кричали, но совершенно неслышно. Я обессиленно вернула взгляд в потолок и прикрыла глаза. Звон стал невыносимым, будто раскалывал голову тысячей молотков. Я зажмурилась, задёргалась, закрыла уши и захлебнулась в собственном крике:

— А-а-а-а-а! — и резко раскрыла глаза.