Выйдя из состояния медлительной задумчивости, Джек подбросил Амулет на ладони и сжал руку.

— Уходим. Нас ждут.

Дорога до берега была как в тумане: я спотыкалась, держалась за рукав Джека и на каждом шагу опускала вниз распухшие, наверняка покрасневшие, глаза. И начать соображать, начать изгонять из себя очередной приступ вселенской усталости, заставила себя лишь когда впереди засверкало море. Корабли. Они по-прежнему были там. Однако, прищурившись, я поняла, что они уже в другом составе: «Августиниуса» не было рядом с «Голландцем» и побитой, покоцанной «Жемчужиной», на которой будто целый флот отрабатывал пушечные залпы.

До корабля добирались вплавь, собрав остатки сил и воли в кулак. Даже для подъёма на борт по штормтрапу пришлось приложить титанические усилия. И как только палуба отозвалась привычным стуком под сапогами, я привалилась к фальшборту, тяжело дыша. Безразличный взгляд прошёлся по палубе, то и дело останавливаясь на особо значимых личностях. Мистер Гиббс на мостике вытирал рукавом слой копоти с лица, Уилл шёл от борта к Джеку, Анжелика молчаливо стояла у сходней бака.

— С «Августиниусом» покончено? — сипло произнёс Джек, щурясь от солнца.

— Он пошёл ко дну. — Коротко кивнул Уильям.

— А-а…? — протянул Джек и вопросительно перевёл глаза ему за спину, на Анжелику.

— Её вытащили из карцера «Августиниуса» при абордаже.

Тич благодарно прикрыла глаза и прошептала одними губами: «Прости…». Джек склонил голову на бок и сблизил брови, глядя на Уилла:

— А остальные пассажиры «Августиниуса»?

— Не стоит переживать, Джек. — Лицо Уилла просветлело от едва заметной улыбки, и он по-дружески водрузил руку на плечо Воробья. — Все на дне.

Я спокойно вздохнула. Душевную тяжесть облегчило то, что предателя-Бергенса тоже постигла кара, и он принял заслуженную смерть.

— Вот и славно! А то об Бергенса так не хотелось руки марать! — жизнеутверждающе заявил Воробей и обернулся ко мне. Но не успел он сделать шаг, как от Уилла прилетело настойчивое:

— Джек.

Воробей поморщился и вжал голову в плечи, медленно оборачиваясь:

— Да?

— Амулет.

— Так и знал, что ты не забудешь, — и он запустил руку в карман. На солнце блеснула цепь медальона. Золотой Амулет опустился на ладонь Уильяма, и тот с воодушевлением принялся вертеть его в руках. Элизабет сразу же подскочила к мужу, перегораживая мне обзор. Однако, стоило мне обернуться к фальшборту, как тут же с грустным вздохом прозвучало:

— Он уже не способен исполнить желание, да?

Я развернулась со скоростью света и метнулась к ним, оттесняя Джека, который собрался что-то говорить и, вероятно, снова обводить друга вокруг пальца.