Аккумулируя крохи силы, Ранье едва заметно перебирал пальцам — плел «медузу», простейшее заклинание, коим балуется школота на переменках. Эту тягучую субстанцию, медленно плывущую по воздуху, любили послать в сторону преподавателей, узнать, какими словами те костерят учеников, не стесняясь, обсуждают политику, а то и что-нибудь поинтереснее — вечер в оперетте, например.

Прозрачный сгусток устремился к подозрительным типам. Так, еще чуть-чуть подправить вектор…

— …ты же понимаешь, нет капитана, нет доказательств. С этим разберутся, а вот Марко… Это твоя забота. Он не должен доехать до города. Мальчишки будут молчать, стоит их немного припугнуть, а ему терять уже нечего… И еще. Жюльена, охранника, нигде нет. Он ненадежен и слишком много знает. Ты понял?

И Ранье все понял. И сожалел сейчас о том, что запаса хватило только на «медузу», а не «ракушку», в которой разговор можно было бы консервировать и представить в суде. Его детское баловство за свидетельство не принималось. Капитана нужно предупредить.

Обостренный заклинанием слух уловил легкое шевеление за стеной ветхой лачужки, когда из дверей комендантского корпуса показалась Марика под ручку с айном.

— Кто здесь? — шепнул Вианкур, не особенно надеясь на ответ. А потом на удачу добавил. — Жюльен?

Глава 11

Глава 11

— Господин Вианкур, вы же удовлетворите мое любопытство?

Ранье впервые за последние несколько часов искренне захотелось улыбнуться. Но для начала просто выдохнуть. Безумный день, безумная ночь. Все это надо переварить, осознать… А господина Бошана снедало то самое чувство, что сгубило многих и спасло самого Ранье от фатальной ошибки. И если подумать… не воспользоваться моментом было выше его сил. Передразнивая айна и его своеобразную манеру говорить, маг обратился к Марике.

— Ну, а вы как полагаете, госпожа Молинари, достоин его преподобие откровенности?

— Паяц, — усмехнулась девушка и, кажется, тоже немного расслабилась.

Как же ей досталось. На скуле проступил багровый синяк с ладонь, руки в бинтах бережно прижаты к животу, будто одна другую баюкают, а из горловины виднеется четкий след пятерни. На каких внутренних резервах ты еще держишься? Уж точно не на тех крохах, что удалось наскрести тебе, маг всесильный. Видно, айн расстарался. Вот это работа! Но одно дело заживить раны, заставить сердце биться ровнее, а другое — забыть кошмары, которые до сих пор стоят перед глазами черно-красными узорами медных гравюр…

— Вот вы там конфиденциальничали с мессиром Д'Апре, а мы с госпожой Марикой извелись. Сударыня, вы можете на него повлиять?