— Повторяю, площадь окружена. Сложить оружие, — пронесся эхом властный голос.

У растерявшей былой лоск, изрешеченной пулями кареты заняли оборонительную позицию четверо храмовых стражников. Призыв к разоружению их не касался, ибо действовали они… внушительной силой мышц и черенками прихваченных здесь же метел, побуждая людей на своем пути к движению рычагом из оглобли.

Экипаж мягко качнулся на рессорах — капитан ухватился за распахнутую дверцу и упрямо поднялся.

— Кто это такой умный говорит? — крикнул он, шаря глазами в поисках оброненного револьвера.

И крикнул-то не ради рисовки, а лишь подстегнуть себя. Разозлить. Пакостное состояние, мутнеющий от беспрестанной боли разум — самое то для живого щита и прочих самоубийственных идей. Ну уж нет! Соберись, капитан!

Ответ пришел из глубокого тыла.

— Обер-полицмейстер Де Санж, месье…? — донеслось из кареты.

— Капитан Клебер, господин Директор. Прошу вас не покидать…

— Ранен? Амулеты? Патроны? — послышались характерные щелчки, Хальц перезаряжал оружие.

— В строю. Артефакты пусты. А пара пуль встретить господина Де Санжа — всегда найдется.

Встреча затягивалась. Обер-полицмейстер не спешил врываться в толпу на разгоряченном коне или произносить публичный монолог злодея, используя магическое усиление голоса. Он действовал проверенными методами — надежно оцепил Трехглавую со всех сторон, и три цепочки гвардейцев, как нож режет пирог, разделили недовольный ущемлением свобод люд, оттесняя всех от экипажа.

— Вертухаи!

— Люди добрые, крутят!

— Держиморды, невинных-то за что?!

Разумеется, желающих сдаться не наблюдалось, из чего Ройс сделал вывод — сидеть ему тут долго. Три волшебника в мантиях служащих полицейского департамента прошествовали мимо в сопровождении гвардейцев. И это все? Да они до ночи будут шерстить эту площадь! Народ — не овцы, озвереет через час.

Тем не менее, первые кандидаты на задержание наметились довольно быстро: один из магов шепнул что-то ближайшему стражу и кивнул в сторону, куда тут же и направился служитель порядка. Мужчина, на которого пало подозрение, заметил ринувшихся к нему и попытался было затесаться в людскую гущу, исчезнуть, но слишком уж напирали сзади.

Готов. А вот и второй, тот, что пытается утечь между молочницей и разнорабочим в коричневой робе.

Меж тем подогретая страхом и неизвестностью толпа закипала. Самообладание бравых ребят из оцепления ежеминутно подвергалось проверке — тут и там слышались призывы «надавать им», обвинения в тупоголовости и прочие фразочки, в последние месяцы не сходившие со страниц газет и уст сплетников. Да, благодаря неразборчивым писакам и попустительству (а скорее подкупу) отдела цензуры полиция теряла свою репутацию. И вмешательство гвардии в уличные разборки для людей было лишь доказательством ее бессилия.