Из дома мы ничего брать не стали. Сели в повозку и поехали назад в город. Уже вечерело, но мы решили, что поедем: лучше заночуем в соседнем городе. Ехать нам было десяток миль, но дорога была пустая, да и вечер выдался приятный. Солнце еще не совсем село. Мы выехали из города, и нам повстречалась другая повозка, запряженная одной лошадью. Тот возчик ехал пустой, поэтому он посторонился, давая нам дорогу — мы-то были с грузом. И когда мы поравнялись, то узнали в возчике того парнишку, Алгиса, Олегова сына. Мы приостановились и поглядели на него, а он на нас. Никто и слова не проронил. Просто теперь-то мы знали, что он тогда нас не выдал. Вернулся домой и никому о нас не обмолвился. Мы ему кивнули, Сергей тронул поводья, и мы двинулись дальше. Мы поехали домой.

* * *

Лето у нас выдалось небогатое, да и осень тоже, хотя склоны горы надежно нас защищали. Много озер в недрах горы иссякло во время битвы с Чернобогом, много виноградников и садов зачахло. Сначала мы накормили детей, а после разделили то, что осталось. Когда мы вдвоем обходили нижние коридоры, оценивая ущерб, король сказал мне: «Все восполнится, лишь придет зима».

Мы погребали павших и исцеляли раненых — те лежали безмолвными рядами под белыми деревьями. Король осторожно брал ледяные осколки из источника и накладывал их на раны, а сверху налагал руки, и под его ладонями лед разрастался и края ран соединялись. Некоторые пещеры захлопнулись, как раковины моллюсков, и их нужно было заново открывать. Внизу мы рубили мертвые лозы и деревья, а от живых брали черенки, готовясь к новым посадкам.

Теперь я, по крайней мере, не плутала. То ли я сама незаметно для себя разобралась, в чем фокус, то ли просто гора была мне благодарна. Стоило мне озадачиться поиском той или иной комнаты или пещеры — и передо мной тут же появлялись нужные двери и простирались нужные коридоры. И среди всеобщей возни и хлопот я тоже нашла себе применение. Зимояры ничего не смыслили ни в бухгалтерии, ни в учете. Впрочем, чего еще ждать от народа, который долгов не делает и обитает в изменчивом чертоге, где любая комната охотно бежит на зов словно кошка.

Но сейчас-то чертог пребывал в разрухе, и нам требовались серьезные меры. Я затребовала у поэтов перья и бумагу и занялась составлением описи всех полей и озер — выясняла, в каком они состоянии и сколько мы сможем получить с каждого до зимы. Я разделила по дням все припасы, чтобы ни один из нас не ходил голодным.

Поначалу я считала дни до возвращения, и тянулись они медленно. Но каждый мой час был чем-то заполнен, и под конец дни неслись так, что я их вовсе не замечала. Однажды я проснулась и с удивлением обнаружила, что гора оделась первым снегом. Королевская дорога снова была открыта. Я так скучала по отцу с матерью, я сгорала от желания поведать им поскорее, что я жива. И все же я стояла и смотрела в окно долго-долго, не решаясь позвонить в колокольчик и позвать служанок, чтобы помогали мне собираться.