– А как насчет крестных матерей? Ты позволишь мне их выбрать? – хитро спросил Мэтью.

– Мириам! – выпалила я, не дожидаясь, пока он предложит кого-то из своих жутких родственниц. – Конечно же, Фиби. Марта. Софи. Амира. Я бы хотела попросить и Вивьен Харрисон.

– Видишь? Стоит только начать, и получается целая толпа.

Итак, на каждого малыша приходилось по шесть пар крестных родителей. Мы рисковали утонуть в потоке серебряных детских чашечек и плюшевых мишек, если одежда, обувь и одеяла, которые успели купить Изабо и Сара, были лишь началом.

Почти каждый вечер мы обедали в обществе двух потенциальных крестных родителей наших малышей. Маркус и Фиби не скрывали своей влюбленности, и их присутствие все окрашивало в романтические тона. Воздух между ними так и трещал от эманаций любви. Между тем внешне Фиби сохраняла привычные хладнокровие и невозмутимость. Она без стеснения прочла Мэтью целую лекцию о состоянии фресок в бальном зале и о том, как огорчилась бы Ангелика Кауфман[47] столь пренебрежительным отношением к своему творчеству. Фиби считала, что художественные сокровища семьи де Клермон нельзя и дальше прятать от глаз ценителей искусства.

– Есть разные возможности экспонировать их анонимно и в течение определенного времени, – сказала она Мэтью.

– Жди, что в ближайшем будущем портрет Маргарет Мор перекочует из ванной Олд-Лоджа в Национальную портретную галерею, – сказала я, стискивая руку Мэтью и озорно улыбаясь ему.

– Ну почему мне никто не рассказал, как это трудно, когда в семью вливаются историки? – спросил слегка очумевший Мэтью. – И почему их появилось сразу две?

– У нас с тобой хороший вкус, – ответил Маркус, выразительно посмотрев на Фиби.

– Да уж, – скривился Мэтью, понимая очевидную двусмысленность ответа.

В нашем узком кругу Мэтью с Маркусом часами говорили о новом ответвлении, которое Маркус предпочитал называть кланом Мэтью. Это было в одинаковой степени вызвано воспоминаниями о его деде-шотландце и нежеланием применять к вампирским семьям ботанические и зоологические термины.

– Члены ветви Бишоп-Клермон… или клана, если ты так настаиваешь… должны будут особо тщательно подходить к вопросам брака и выбора истинной пары, – сказал однажды за обедом Мэтью. – За нами будут следить все вампиры.

– Бишоп-Клермон? – оторопело переспросил Маркус.

– Разумеется. А как еще мы можем называться? Диана не пользуется моей фамилией. У наших детей с самого рождения будет двойная. Семья, состоящая из ведьм и вампиров, должна иметь фамилию, указывающую на обе стороны.

Меня растрогала его предусмотрительность. При всех патриархальных замашках Мэтью, при всей его сверхопеке он не забывал о традиции семьи, из которой я вышла.