– Можно обратиться к Болдуину, – предложил Фернандо. – Он сейчас в Берлине.

– Обождем, – возразил Мэтью.

– Диана знает, что ты разыскиваешь Бенжамена? – спросил Маркус.

– Нет, – ответил Мэтью, унося жене тарелку с очередным деликатесом из «Коннота».

– Пока не знает, – пробормотал Эндрю Хаббард.

В тот вечер трудно был сказать, кто сильнее переполнен радостью от встречи со мной: Джек или Лоберо. Поначалу я видела лишь невообразимое сплетение лап и ног. Затем Джеку удалось расцепиться со своим любимым псом, однако Лоберо запрыгнул на подушку моего диванчика в Китайской комнате и торжествующе залаял.

– А ну вниз, Лоберо! – скомандовал Джек. – Так и сломать недолго. – Джек нагнулся ко мне и уважительно поцеловал в щеку. – Здравствуй, бабушка.

– Это еще что такое? – возмутилась я, беря его за руку. – Прибереги свои нежности для Изабо.

– Говорил же я тебе, что Диане это не понравится, – улыбнулся Мэтью.

Он щелкнул пальцами, указав Лоберо на пол. Пес опустил передние лапы, но задние и все его собачье тело крепко прижималось ко мне. Мэтью пришлось щелкнуть еще раз. Только тогда Лоберо слез окончательно.

– Мадам Изабо настаивала на соблюдении определенных правил. Она говорила, что мне придется совершить два крайне отвратительных поступка, прежде чем она позволит называть ее бабушкой, – сказал Джек.

– И тем не менее ты до сих пор называешь ее мадам Изабо? – Я изумленно посмотрела на него. – Что тебя удерживает? Уже несколько дней, как ты вернулся в Лондон.

Джек опустил глаза. Его губы изогнулись в предвкушении более изощренных проделок.

– Видите ли, мадам, я старался зарекомендовать себя с лучшей стороны.

– Мадам? – застонала я и кинула в него подушкой. – Это еще хуже, чем бабушка.

Джек мужественно принял удар подушки в лицо.

– Фернандо прав, – сказал Мэтью. – Твое сердце знает, как называть Диану, даже если твоя глупая голова и вампирский этикет внушают тебе иное. А теперь помоги внести подарок, который мы приготовили для твоей матери.

Под бдительным надзором Лоберо Мэтью с Джеком внесли сначала один, затем другой предмет. Оба были завернуты в ткань. Высотой и прямоугольными очертаниями они напоминали небольшие книжные стеллажи. Мэтью присылал мне картинку: штабеля досок и плотницкие инструменты. Должно быть, они с Джеком трудились вместе. Я вдруг представила темно- и светловолосую головы, склонившиеся над общей работой.

Когда мои мужчины освободили подарки от ткани, передо мной оказались не стеллажи, а колыбели: две замечательные, украшенные одинаковой резьбой и росписью деревянные колыбели. Их изогнутые днища покоились на подставках с регулируемыми ножками. Конструкция колыбелей позволяла качать их на подставках или же снять на пол и легонько раскачивать ногой. Мои глаза стали мокрыми от слез.