Лучина погасла, в доме тифлингов царил кромешный мрак. Мой персонаж все так же сидел за столом перед «Великим исходом».

Некоторое время я пялился в темноту. Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем Ночное зрение взяло 93-й уровень. Еще один ап в Преисподней не помешал бы, но проснулся Теланд. Сначала он долго кряхтел, приматывая протез, потом добрался до очага, плеснул в него чего-то, и тот снова разгорелся. И только тогда Теланд увидел меня.

— Хак? — удивился он, зевнув. — Ты еще не ложился?

Я мотнул головой:

— Читал книгу. Доброе утро, отец!

Тифлинг замер, пристально посмотрел на меня. Его глаза блестели в темноте, отражая плещущееся в очаге пламя. Я выдержал его взгляд. Пожевав губами, он сказал:

— Хаккар, мы не желаем доброго утра и спокойной ночи. В Преисподней нет солнца, а значит, и времени суток. На мгновение мне показалось, что ты не ты, а смертная душа, захватившая тело моего сына!

— Прости, отец, память отказывает. Но что тогда я должен был сказать?

Он хрюкнул, закашлялся, я насторожился, но выдохнул с облегчением, когда понял, что он смеется:

— Пожелать мне вечного угля, неоскудевающего хао или множества звезд на роге. Конечно, говорят по-всякому, но в нашей семье обычно упоминают о хао. Демон может пожелать больше огня под ногами врагов, к примеру. Ладно, вспомнишь. А сейчас поешь! — Он укоризненно кивнул на мою миску. Ее содержимое покрылось коркой. — Вербовщик, наверное, уже прибыл. Мы не можем пропустить отбор…

Нам с Теландом повезло добраться на место одними из первых. Вскоре на площади у городских ворот собрались все жители.

Они возбужденно гомонили, и причину оживления объяснил Теланд:

— Великий князь Белиал забирает лучших сынов и дочерей поселений доминиона, однако щедро это компенсирует. За каждую белую звезду на роге отобранного новобранца вербовщик выдает старейшине сто тысяч частиц хао. Все прошлые годы Шверк забирал их себе, чтобы помочь сыну, но сегодня Керас уйдет в легион, а значит, компенсацию поделят среди всех!

Я оглядел толпу… Тысячи две-три жителей, не меньше. Демоны заполонили площадь, дети заняли все ветки и крыши ближайших домов, некоторые залезли на стену и сидели там, свесив ноги. Прилегающие три улицы также были заполнены.

Вскоре гомон стих, и только с другого конца деревни доносился вой колкаров — так назывались те самые демонические гиены, шипастые и двухвостые.

Я так и не понял, откуда появился чудовищных размеров демон с мощными рогами-алебардами и черными крыльями за спиной, которые мерно хлопали, поддерживая огромную тушу в семи-восьми метрах над толпой.