– Я не сомневался.

– Ох, да брось, – Илларио нагнал Луканиса. – С каких это пор мы берем заказы у анонимных клиентов?

– С тех самых, как кое-кто подкрепил фразу «молчание – золото» значительной суммой.

– Тебе что, совсем не любопытно, кто это был?

Луканис шумно выдохнул:

– Пока кто-то щедро оплачивает устранение магов крови, которые одержимы расистскими идеями и давно напрашиваются на неприятности, я не стану привередничать.

– Что ж, когда ты так говоришь, звучит разумно…

Наверху оказалась пустая площадка без окон и дверей. Пол был укрыт ковром мха.

– Обескураживающее зрелище. – Илларио разочарованно вздохнул.

– Просто подожди, – сказал Луканис.

Он подошел к дальней стене, начал простукивать кирпичи и вскоре обнаружил полый. Луканис нажал: кладочный раствор вмиг размягчился, и участок стены свернулся, как свиток.

– Что скажешь? – спросил Луканис.

Илларио склонил голову:

– Уже лучше.

На другой стороне дул теплый ветерок, а в вышине мерцали звезды. Как только кузены покинули площадку, кирпичи сомкнулись вновь. Луканис и Илларио стояли высоко над землей, на третьем ярусе знаменитого плавучего акведука Вирантиума.

– Поместье постижера недалеко, вон там. – Луканис указал влево. – Мы в одном прыжке от его крыши.

– Очень хитро.

Вороны двинулись по крытому переходу, слушая мерное журчание воды под ногами.

Еще ниже гудела оживленная улица. Столицей Тевинтера был Минратос, но Вирантиум считался его роскошно одетым братом. Среди моря ярких туник по брусчатке стучали острые каблуки. Над толстыми и тонкими шеями покачивались тяжелые, богато украшенные головные уборы и вуали с золотым шитьем. Звуки лир и лютен мешались с выкриками уличных торговцев, расхваливающих самые модные товары: похоже, бархат был особенно популярен.

Луканис глянул через перила. Никто не смотрел вверх. Одно из величайших чудес света казалось этим людям чем-то обыденным.