«В убийстве нет места чувствам. Они помеха. Укроти их. Заставь служить себе».

«Служить себе», – повторил он.

Луканис умерил дыхание, погасил текший по венам гнев, в голове прояснилось. Амброз умрет, в этом нет сомнений. Но Луканис не может просто уйти, ничего не сделав для этих людей.

Он вернулся к пленнику и потянулся к кандалам, державшим его запястья.

– Что ты делаешь? – прошептал Илларио.

– Ломаю цепи.

Илларио уставился на него:

– Это не наша работа.

– К демонам работу.

Издали донеслись звуки – в конце зала кто-то напевал, и пение сливалось со стонами. Луканис вгляделся во тьму, но источник звуков был слишком далеко. Встретившись взглядом с Илларио, он кивнул и двинулся на голос между висящими телами.

Стоны зазвучали громче.

Луканис изо всех сил старался не касаться липкой кожи, но пленники висели плотными шеренгами. Наконец сквозь лес изувеченных тел он увидел человека, который склонился над чем-то неразличимым во тьме.

– Что-то вы оживились, мои милые, – произнес Амброз, взяв ножницы.

На его рабочем столе сверкала коллекция гребней, расчесок и шпилек; все было тщательно разложено по стеклянным сосудам.

– Хотите побывать на празднике? – Встав на цыпочки, он отомкнул кандалы одного из пленников и усадил его в кресло рядом со столом. – Всему свое время, – пообещал постижер.

Пленник глядел прямо перед собой; его атрофированные руки безжизненно свисали. Плечи были направлены вперед под неестественным углом, растянув израненную кожу. Опыт подсказал Луканису, что вывихнуты оба плеча.

Мастер надел кожаные перчатки и выдвинул ящик из стола. Мягкое сияние, освещавшее рабочее пространство, стало ярко-багровым. Луканис изогнул шею и увидел, как Амброз берет куски красного лириума размером с куриное яйцо.

«Проклятье!»

Амброз уже вновь напевал приятный мотивчик, измельчая лириум в базальтовой ступке. Удовлетворенный результатом, он высыпал порошок в винный кубок и вернулся к пленнику. Разрезал узел в углу его рта, расплел стягивавшую губы нить. У бедняги отпала челюсть, он задышал со свистящим хрипом.

– Пей, дорогой, – прошептал Мастер, запрокидывая голову пленника.