— Да-да, у нас же сажают в Карцерику по любому поводу… Очень смешно.
— А разве нет? У вас там очень легко попасть в магиозы. Убил кого-то проклятьем — магиоз. Призвал деньги — магиоз. Сотворил золото — магиоз. Даже попытался учить магии вне санкции Мистерии — магиоз.
— За убийство, кражу или фальшивомонетничество наказывают везде, — поморщился Дегатти. — А насчет частного обучения ты брешешь. Мистерия этого не одобряет, и диплома в таких случаях не выдают, но в Карцерику за это не сажают.
— Зато за другие вещи сажают. Хотя если разобраться — у вас там каждого второго можно посадить. Полностью чистых почти и нет.
— Это ложь.
— Да?.. А ты сам-то, Дегатти? Какие-то шашни с Паргороном, со мной вот сидишь, бухаешь… хотя ладно, со мной можно. Мы же друзья.
— Мы не друзья.
— Все мои друзья отрекаются от меня при третьих лицах. Это нормально.
Янгфанхофен слушал их и потихоньку посмеивался. Бутылочка гарийского понемногу пустела. Разлив остатки, старый гохеррим сказал:
— Кстати насчет магиозов. Не хотите ли услышать историю об одном из самых известных магиозов в истории?
— Антикатисто, что ли? — переспросил Дегатти. — Эту историю все знают.
— Ну, положим, не все и не всю… — хмыкнул Янгфанхофен, переглянувшись с Бельзедором. — Но нет, я не о нем. Я пообещал кое-кому, что про Антикатисто рассказывать не буду… по крайней мере еще несколько лет. Эта байка о другом… хм… человеке…
Миллион зомби
Миллион зомби
Яркен хлопнул мертвеца по спине, и тот зашагал к своим собратьям. Еще один превосходный рабочий зомби, уже девятнадцатый за сегодня. А он еще даже не завтракал.
Яркен любил свою работу. Обосновавшись в Теймуроке, он день-деньской трудился на благо государства. Король его ценил, хотя и побаивался.
Его все побаивались.
В свое время он долго заверял королевский кабинет, что ожившие мертвецы не взбунтуются и не начнут есть живых. Министры проявляли удивительную недальновидность. Не желали понять, насколько разумно использование мертвых тел в качестве дармовых работников.