Какая мерзость. Какая омерзительно мерзкая мерзость.

Яркен всю жизнь работал с плотью, но испытывал к ней непреодолимое отвращение. Ладно еще мертвая, высохшая и задубевшая, но живая… живых людей он старался держать на расстоянии.

Все эти хлюпающие в их телах жидкости, вся эта слизь, кровь, желчь… оно так и норовит выплеснуться наружу. Живые чихают, плюются, мочатся, кровоточат… женщины делают это особенно часто, поэтому особенно отвратительны.

Когда Яркен вспоминал, что все это содержится и внутри него самого, его подташнивало. Но он тут же вспоминал, как омерзительна рвота, и усилием воли сдерживался.

А еще ему нужно есть, спать, мыться, справлять малые и большие нужды… перед сном это как раз предстояло сделать, и Яркена передернуло. С каждым годом он все сильнее ненавидел свое тело.

Раньше это чувство было не таким сильным. Яркену всегда были неприятны чужие прикосновения, но не более того. Однако по мере того, как он все глубже узнавал тайны бренной плоти, по мере того, как постигал тайны некромантии, брезгливость все обострялась.

К счастью, Экзеквариум — не Монстрамин. Яркену незачем совать внутрь тел руки. А с еще живыми он вообще отказывался работать, хотя запросы и поступали.

Ложился спать он опечаленным. Казалось бы, добился в жизни всего. У него очень много денег, большой регулярный доход, интересная работа. Он изменил жизнь этого государства, весь Теймурок заглядывает ему в рот. В волшебном сообществе его достижения тоже признаны — у него премия Бриара второй степени. Следующая первая степень точно достанется ему… жаль только, ждать еще семьдесят лет.

И все бы вроде хорошо — но радости почему-то нет. Яркен забывался в труде и творчестве, но когда оставался наедине со своими мыслями, то начинал тосковать, а иногда и впадал в панику.

Вероятно, все дело в несовершенстве его живого мозга. Все эти жидкости, телесные субстанции… даже великому волшебнику трудно их контролировать. Они управляют Яркеном, а не он ими.

— Как мне быть? — задал он вопрос в темноту. — Что сделать, чтобы стать счастливым?

Темнота с минуту молчала. Яркен жил в просторном особняке, примыкающем к его мертвецкой фабрике. Он понимал, что соседям будет рядом с ним некомфортно, поэтому с самого начала разместился за городской чертой. Достаточно близко, так как приходилось принимать клиентов и самому иногда посещать столицу, но все-таки на расстоянии.

И кроме него в этом особняке не было ни единой живой души. Убирались зомби, стряпали зомби, таскали воду зомби. В саду стоял гостевой домик, но он обычно пустовал.