Изгнание — другая сторона призыва. Тот же самый процесс — только в обратном направлении. И гораздо сложнее, потому что демон обычно упирается.

К тому же его мало просто выкинуть из этого мира. Ему же ничто не помешает тут же вернуться. Выкинуть нужно так, чтобы закрыть проход обратно. Чтобы демон навечно или хотя бы надолго потерял дорогу назад. В идеале — вообще запечатать его в родной конуре… но это уже паргоронски трудно.

Кайкелона закончила заклятие, откупорила флакон — и Суггремурти швырнул его в разрыв. Тот расплескался по широкой роже Сорокопута — и утробное пение сменилось истошным воплем.

Все оставшиеся на скале лозы рассыпались прахом. А порча быстро распространялась дальше, летела прямо в измерение Сорокопута… и тот поспешно сомкнул портал. Хлопнул огромными ладонями, обрывая протянутый канал.

Таштарагис остался один. А один на один Гаштардарон всегда его побеждал. Тем более, что Кайкелона снова стала швыряться бумажными печатями. Вот одна прилипла к лодыжке — и Таштарагис упал. Черный меч вошел в бычий череп… оттуда брызнул синий свет…

— Время идет, все заканчивается, порастают быльем старые кости… — заговорила Кайкелона, скрючивая пальцы, — …и ложатся в землю!..

Таштарагиса пришпилило, как булавкой. Особо мощная печать придавила его так, что он замычал от боли. Она продержится не больше минуты… но Гаштардарон не даст ему этой минуты!

— Это тебе урок, Таштарагис, — произнес гохеррим, разрубая наискось ребра. — Даже если жалкие трусы объединятся — они все равно останутся жалкими трусами. И сегодня я наконец накормлю тобой клинок.

Он замахнулся для решающего удара… но его схватила за руку Кайкелона.

— Не надо! — попросила она.

— Что?.. — не понял Гаштардарон.

— Я тебя выручила, ты мне должен. Уступи его мне.

— Ты сама хочешь его убить?..

— Я хочу запечатать его в сосуд, — терпеливо объяснила Кайкелона. — Подчинить. Заставить служить. Ты представляешь, что это такое — владеть кем-то из вас?

— Исключено, — отрезал Гаштардарон. — Такой судьбы не желаю даже Таштарагису. Он станет частью моего клинка — это благородная гибель.

— Да ты представляешь, что скажет ученый совет, когда увидит Таштарагиса у меня в банке?! — взмолилась Кайкелона. — Мне тогда гарантирован следующий Бриар первой степени!

— И всего-то?.. — навис над ней Гаштардарон. — Кайкелона, жалкие амбиции смертных затмевают твой разум!

— Уже нет, потому что он сбежал, — повернула голову Кайкелона. — А все ты.

Если Таштарагис что и умел лучше всех — так это вовремя удрать. Пока те двое делили кости неубитого хримтурса, он сломал печати Кайкелоны, оправился от удара Гаштардарона — и провалился в Паргорон.