Он грустно улыбнулся. Кивнул. Прочел в моих глазах понимание, урка мой проницательный! На глаза снова навернулись слезы…

— Ну что, робяты! — с наигранной бодростью сказал он. — Еда-то у меня еще осталась с того периода. Что я тут один много съем? Так что давайте-ка помойтесь, вода еще течет, порубайте, да отдохните. Я так секу, вы сюда не по ровной дороге добирались. Вон, аж с ног валитесь. А там, потом и поговорим…

Тут он был прав. Сил почти не было. Шли долго.

— Бабушка. — улыбнулся я. — Ты мне пока топор наточишь? А то, столько говна срубил, затупился, бедный.

Лицо старика просияло счастливой улыбкой.

— Сделаем! В лучшем виде!

В холодном душе, я понял, что силы все-таки оставались. И у меня, и у Насти. Мы долго и страстно любили друг друга под потоками ледяной воды, и нам было жарко. Дикое напряжение последних часов подстегнуло чувства, так что спать мы улеглись только через час. Зато уснули сразу и крепко.

А разбудил нас Борода…

Громкие, глухие и ритмичные удары в металлическую дверь разносились по всему бункеру, невольно вызывая воспоминания о Дятле. Мы втроем молча подошли к стене, стальное полотно гулко вибрировало и ходило ходуном, но дверная коробка и засов держались крепко. Стояли, слушали смотрели на громыхающую дверь.

Мы с Настей закрыли сознание, чтобы раньше времени себя не обнаружить, но Бабушку Борода почуял почти сразу.

— Привет, старый! — раздался одновременно и за дверью, и в голове шепелявый, хриплый рык, знакомый только интонациями и оборотами речи. — Может сегодня хоть выйдешь, прогуляемся с тобой. Там снаружи так интересно — просто жуть. А я жрать хочу, как раз. Торжественно обещаю начать с правой ноги. Потом отпущу до следующей прогулки. Ну как, старый? Соглашайся! Я ведь один хрен до тебя рано или поздно доберусь.

— Пошел на хуй! — рявкнул Бабушка и завел свою не очень разборчивую, зато очень яростную пластинку по фене.

Я мысленно потянулся за дверь. Сильный. Может быть, даже сильнее Петровича, которого я считал пределом эволюции Уродов. Почему-то, кстати, с самого начала был уверен, что Борода в результате своей долгой трансформации превратится именно в такого вот, Уродо-сапиенса, а не в злобную и безмозглую тварь. Хотя он сейчас тоже, конечно, — тварь, но намного-намного опасней.

Молча развернулся, пошел натягивать снарягу.

— Ты что, Егор, ошалел совсем? — с громким шепотом бросился за мной Бабушка. — Да мы его даже втроем не завалим!

— Я с тобой! — вслед за ним сказала у меня в голове Настя.

— Нет! — решительно отрезал я.

— Не имеешь права теперь так рисковать, понял? — начала возмущаться она. — А если он тебя убьет? Мне… Нам, что делать?