– Та девушка… Элис… Это она?

– Нет. Тут только я.

– Я думал, мы уже с этим разобрались, Малкольм. Те мертвые дети… кстати, я тебе рассказывал, что он сделал с их деймонами? Ужасно изобретательно.

Держа свечу обеими руками, Малкольм двинулся назад через подвал. Несмотря на то, что врага удалось отвлечь, и даже несмотря на аврору, посверкивавшую на самом краю поля зрения, тьма все еще была населена почти зримыми ужасами. Ногой он нащупывал дорогу, стараясь удержать равновесие и не погасить свечу, и все это время голос Боннвиля гудел из-за двери, а Малкольм шептал себе беззвучно: «Неправда! Это неправда!»

В конце концов он выбрался в предыдущую комнату. Элис и Лиры нигде не было. Малкольм чуть не споткнулся о первую ступеньку, но удержал равновесие и принялся подниматься наверх – тихо, осторожно, медленно.

Добравшись до люка, он замер: какой-то звук сверху? Желание распахнуть его и ринуться на свежий воздух почти захлестнуло его, лишив осторожности, но он заставил себя прислушаться. Нет, ничего. Ни голоса, ни шагов – только стук его собственного сердца.

Он уперся спиной в крышку люка и надавил… Она поддалась, поднявшись легко и гладко, – и тут же порыв сквозняка задул свечу. Но в кухонные окна проникало достаточно света снаружи. Он сумел разглядеть стол… стены… все еще теплившийся в камине огонь. Малкольм одним махом выскочил наверх, тихо притворил за собой крышку, но, прежде чем броситься к двери и наружу, во внешний мир, притормозил.

Он стоял сейчас посреди кухни, и если местная стряпуха хоть немного была похожа на его маму или сестру Фенеллу, где-то тут должен быть ящик со столовыми ножами. Он ощупал край стола, отыскал ручку, выдвинул ящик и действительно нашел кучу ножей с тупыми лезвиями и деревянными ручками. Он быстро перебрал их и отыскал один, не слишком длинный, чтобы легко можно было спрятать, и с заостренным, а не с круглым концом.

Он сунул нож под ремень за спиной и бросился к двери, навстречу разлитому за ней чистому, холодному ночному воздуху.

В последнем сумеречном свете дня он увидел, как Элис поспешно ковыляет по траве с Лирой на руках. Лодка Боннвиля все еще стояла привязанная, но тело того, другого человека, уже уплыло, и самого Боннвиля тоже нигде не было видно.

Малкольм стремглав помчался к ялику, выдернул из земли палку, к которой тот был пришвартован, и принялся изо всех сил толкать лодку к воде. Тут он заметил под банкой рюкзак. Идея пришла мгновенно: если мы его заберем, с Боннвилем можно будет поторговаться. Малкольм схватил рюкзак, поднял из лодки – тот оказался очень тяжелым – уронил его на траву, а потом столкнул лодку с берега.