– Сколько времени?

– Похоже, только рассвело.

Они говорили еле слышным шепотом, чтобы не разбудить остальных. Накинув на плечи одеяло, Элис подползла к почти остывшему костру, подбросила в груду золы полено, помешала, пока не показалось несколько тлеющих угольков, поставила на огонь кастрюльку. Рядом стоял бочонок с питьевой водой; Одри вчера сказала, что если кто возьмет воды, он же должен будет и сходить к ручью, наполнить бочонок заново. Так что Элис пошла за водой, пока кастрюлька грелась.

Малкольм между тем расхаживал взад-вперед с Лирой на руках. Подойдя к выходу из пещеры, он выглянул наружу: там опять зарядил дождь. Малкольм обернулся и посмотрел на спящих: кто-то лежал в одиночку, кто-то по двое, прижимаясь друг к другу. Людей в пещере оказалось больше, чем он заметил вчера, – может, когда они с Элис и мистером Боутрайтом пришли, некоторые уже спали или просто вернулись еще позже. Должно быть, они жили браконьерством. Если потоп согнал с насиженных мест не только людей, но и оленей с фазанами, то дичи здесь наверняка хватает на всех.

Все это Малкольм шепотом рассказывал Лире, покачивая ее на ходу. В какой-то момент Аста шепнула: «Глянь на Пана», – и Малкольм чуть не ахнул от изумления: деймон Лиры, принявший облик котенка, мял тыльную сторону его ладони своими лапками с крошечными коготками, – очевидно, сам не сознавая, что делает. Малкольм был потрясен, и смущен, и польщен. Значит, великое табу на прикосновение к чужим деймонам – вовсе не врожденный запрет, а просто правило вежливости. В сердце его поднялась волна любви к малышке и ее деймону, но им до этого не было дела: Лира по-прежнему поскуливала, а Пантелеймон вскоре отпустил руку Малкольма и превратился в жабу.

А на Малкольма снова навалился страх. Что они сделали с Боннвилем!.. Когда люди из ДСК на своем катере найдут деймона с раздробленной ногой и мужчину, раненного в бедро, у них появится еще одна причина охотиться на Элис и Малкольма. Успел ли Боннвиль вытащить нож из раны, прежде чем умер? Да и умер ли он вообще? Малкольм ничего не помнил. Все произошло слишком быстро – с какой-то кошмарной, невообразимой скоростью.

– Готово, – тихо сообщила Элис у него за спиной, и Малкольм чуть не подпрыгнул от неожиданности. Но Элис не засмеялась. Похоже, она прекрасно знала, о чем он думает, да и сама думала ровно о том же. Малкольм на всю жизнь запомнил тот взгляд, которым они обменялись у входа в пещеру, прежде чем вернуться к костру: он был глубокий и сложный, как бывает только между очень близкими людьми, и не только скользнул по лицу, но затронул все разом – и тело, и деймона, и тайные глубины духа.