– Что сказала мать-настоятельница? – спросил Малкольм.

– Она хотела знать, что это за ребенок, и где мы стоим, и все такое. Ну, я и сказал все, что знал. Я должен был!

– А потом что?

– Мы с ней помолились, потом она разрешила мне немного поспать на настоящей кровати, а потом я привел их сюда.

Теперь, когда почти все взгляды в пещере были устремлены на него, враждебные и полные презрения, Эндрю съежился, упал на пол и свернулся клубком. Из клубка доносились всхлипы.

Джордж Боутрайт все еще лежал без сознания, а Одри была насмерть перепугана. Она стояла рядом с ним на коленях, гладила по голове, растирала руки, звала по имени и беспомощно озиралась по сторонам.

Элис подошла и присела рядом – поглядеть нельзя ли чем помочь. Малкольм продолжил допрос.

– Где этот монастырь? Как далеко отсюда?

– Да не знаю я…

– Ты ходил туда пешком или плавал на лодке?

– Нету у меня лодки…

– Не так уж далеко, – вмешалась женщина, которая у них работала. – Самое высокое место тут, в округе. Никак не пропустите.

– У них там много детей? – спросил ее Малкольм.

– Да, самого разного возраста. От грудных младенцев и лет до шестнадцати.

– И что они с ними делают? Учат? Или работать заставляют?

– Ну да, учат… Готовят к жизни в услужении вроде как.

– И мальчиков, и девочек?

– Ага, и мальчиков, и девочек. Но тех, кто старше десяти лет, они держат порознь.

– А малышей держат отдельно от остальных?

– Да, там есть детская для самых маленьких.