– К брату Питеру. Но я не должен об этом рассказывать.

– Мне плевать, что ты должен, а что нет. Кто такой брат Питер и где ты его нашел?

– Он директор Службы защиты детства по Уоллингфорду. У них там контора в монастыре.

– И он тебя принял, потому что ты и раньше у него бывал?

Эндрю закрыл лицо руками и завыл.

Позади послышались голоса, в них звучало волнение и облегчение. Малкольм обернулся посмотреть, но на него накатила такая тошнота и дикая боль, словно его опять ударили по голове. Он замер, понимая, что малейшее движение головой – и его вывернет наизнанку.

Элис уже была рядом и держала под руку.

– Обопрись на меня, – сказала она. – И пойдем.

Малкольм подчинился, пробормотав:

– Лира…

– Мы знаем, где она, и оттуда она никуда не денется. Тебе пока нельзя двигаться, а не то станет совсем плохо. Вот, садись сюда.

Элис говорила так спокойно и мягко, что Малкольм от удивления позволил себя отвести и не стал сопротивлялся, когда она стала заботиться о нем.

– Мистер Боутрайт пришел в себя, – продолжала Элис. – Он тоже схлопотал по голове, как ты, только хуже. Одри думала, он уже концы отдал, ан нет. А теперь лежи спокойно.

– Вот так, – произнес женский голос. – Дай-ка ему выпить вот этого.

– Спасибо, – ответила Элис. – Так, Мал, садись потихоньку и пей. Только осторожно, оно горячее.

Мал! Она еще никогда его так не называла. И вообще никто. Да он никому бы и не позволил так себя звать – разве что ей. Питье было обжигающее, так что он сумел сделать только маленький глоток. На вкус оно было как лимон – мама иногда давала его от простуды… но тут было что-то еще.

– Я туда имбиря положила, – сказала женщина. – Помогает, когда тебя мутит. К тому же, утоляет боль.

– Спасибо, – едва шевеля губами пробормотал он.

Даже странно, что еще минуту назад у него были силы допрашивать Эндрю.

Он отпил еще немножко и провалился в сон.