– А это плохо? – осторожно спросил он.

– Смотря для кого. Для механика, например, вовсе не плохо. Наоборот, очень хорошо, если ты, конечно, хочешь стать механиком.

– Ну, я бы не отказался.

– Тогда и беспокоиться не о чем.

Элис внимательно следила за их диалогом. На этом месте она прищурилась и слегка нахмурила лоб.

– Пойду посмотрю, как там каноэ, – сказал Малкольм.

«Прекрасная дикарка» уютно покачивалась на воде, уже утомившейся от своей ярости, и теперь бежавшей ровным потоком – быстрее, чем Темза близ Порт-Медоу, но не намного. Казалось, так она теперь и будет течь всегда.

Малкольм тщательно проверил каноэ, ощупал каждый дюйм от носа до кормы. Он делал это медленнее, чем обычно, и, приложив ладони к очередному участку, надолго замирал. На сердце у него было тяжело, а прикосновения к лодке успокаивали. В конце концов, он убедился, что все в полном порядке: лодка цела и совершенно сухая внутри, а рюкзак Боннвиля все так же надежно спрятан под сиденьем.

Рюкзак!..

Малкольм вытащил его из-под скамьи.

– Хочешь открыть? – спросила Аста.

– А ты как думаешь, стоит?

– Ну, сначала я думала, если его тело найдут, то этот рюкзак может оказаться уликой, – заметила она.

– Уликой против нас…

– Вот именно. Но потом я подумала: ведь мы же могли подобрать его где угодно. Просто найти на берегу, например.

– Ага. Он ужасно тяжелый.

– Может, там золотые слитки. Давай, открывай.

Рюкзак был старый, потрепанный, из зеленой холстины с кожаными заплатками по углам и по швам и с застежками из потускневшей меди. Малкольм расстегнул их и откинул верхний клапан. Наверху лежал темно-синий шерстяной свитер, пропахший моторным маслом и курительным листом.

– О, свитер! – воскликнул Малкольм. – Жаль, что мы его раньше не нашли. Мог бы пригодиться.

– Ну, теперь мы знаем, что он есть. Давай дальше.