Зелейницы зашумели все разом. Дикомыт сперва только понял, что бабоньки рады были мчаться прямо на площадь, да товар не пускал. Дело, некогда столь обыденное, что не каждый оборачивался взглянуть, вдруг поднялось межевым знаком у границы будущих дней.

– Вернулась Правда!

– Раньше что? Кто татя изловит, тот самочинно и лупит. Теперь на суд будем водить!

– А у судей всё сочтено…

– Законы книгами пудовыми, знай нужную открывай.

– Чему радуетесь, дуры? Молодые, жизни не видели!

– Любой татьбе роспись дана, за всякую покражу своя кара назначена.

– Не жила ты при Эдарге! И ты не жила!

– Будто плохо было? Обидней нынешнего?

– Законы-то святы, судьи супостаты…

– На тех супостатов есть люди посовестные!

– Хоть сядет царевич, будет кому кривду к порогу сложить.

– Закон – паутина: мухам погибель, шмель вырвется. Как жили, так и дальше жить станем!

Ворон уже не слышал болтовни торговок. Ноги быстро несли его к лобному месту, где снова собиралась толпа.

Кобыла

Кобыла

В самые лихие годы после Беды закон в Шегардае чтился всего один: что с бою взято, то свято! Но без конца так жить было негоже, и первыми, как ни странно, это поняли злостные враги судей и писаных правд – «люди посовестные». Помогли навести порядок, счесться ремеслом и соседством, прищучить или прогнать неисправимых бесчинников… С тех пор всё помалу вошло в берега. Каждодневными городскими делами распоряжались выборные старцы. Ради важных вестей и решений, как сегодня, выходили на вече.

Скоро в Шегардае снова будет царевич. Совсем скоро, но нужно всё-таки подождать. И городской державец будет, чтобы возглавлять большаков. Но тоже не назавтра, даже не через месяц.

А вот торговую казнь можно устроить прямо сейчас.

При старом правлении у лобного места возводили для бичеваний глядный помост. Со временем возродят и его, но сегодня обойдутся телегой. Большой телегой, чтобы поставить кобылу и ещё хватило места палачу – размахнуться кнутом и никого не ожечь!