– Но это снова делает вас мишенью, – встревоженно заметила принцесса Инесса. – Безликим больше не нужны их сердца. Чтобы воспроизвести сердце сумрака, им будет достаточен один из вас или вы оба.

Старый кузнец улыбнулся.

– Об этом мы подумаем в следующий раз. Халад?

Юноша с почтением поместил мерцающий стеклянный кулон на грудь спящей девушки, тот вспыхнул красными и розовыми красками.

Кузнец душ осторожно откупорил флакон, и комнату озарило яркое сияние – ты словно глядел на солнце. Я прикрыла ладонью глаза от слепящего света, подглядывая сквозь пальцы. Оба кузнеца стояли как ни в чем не бывало. Халад извлек из сосуда нить, похожую на пряжу, и протянул ее к спящей принцессе.

Нить, словно живая, медленно поплыла к девушке, приблизилась к ее сердцу и просочилась сквозь стекло, будто нырнула в воду. Поверхность кулона покрылась рябью.

Принцесса Яншео распахнула глаза и полной грудью шумно втянула воздух. Все получилось.

Когда я вошел в зал, тело уже завернули в тяжелую черную ткань, а кровь убрали. Мне хватило ума не задавать вопросов. Со мной вернулась дрожащая, белая как полотно принцесса Яншео. Я рассказал ей все, что помнил, однако она восприняла случившееся лучше меня.

– Шифан всегда был надменным и эгоистичным, – сказала она, – но никогда – злым. Твоя история объясняет его поведение последние несколько месяцев. Мне еще посчастливилось, что я не пострадала, остальным не так повезло.

Мне недоставало мужества назвать ей истинную причину, почему Усиж не тронул ее: он намеревался еще раз заполучить ее урван, если кузнец не сможет ему помочь. Было бы жестоко говорить ей об этом, решил я.

Костяная ведьма ни разу не взглянула на труп, она по-прежнему смотрела в окно.

– Велите солдатам отворить ворота, – тихо сказала она. Аша все еще держала в руке стеклянное сердце Безликого; несмотря на смерть Усижа, его сердце продолжало жить. Оно больше не было чернильно-черным, как раньше, и теперь сверкало серебром.