– Живы редко спасают людей, которые не ценят жизнь, – пробормотала Мари, отрешенно щупая незримое. – Смерть безмерна. Осознав ее власть, мы отступаем.

– Стыдно отступать, ведь больные надеются на нас. Только мы воистину бессильны перед свершившимся: прошлое безжалостнее будущего. Переменить его нельзя, а принять порою непосильно. Лёле очень трудно, – Машенька отвлеклась от прядения и смущенно улыбнулась, найдя меня взглядом. – Никакой женщине нельзя быть иголкой без нитки.

– Женщине вредно колоть и протыкать, наш удел – сшивать и украшать, – с обычной для нее патетикой продолжила Мари.

– В Лёле острой силы так же много, как в ноже. Это беда! Или сломается стержень духа, или заржавеет, – огорчилась Машенька. – Люди не оружие, особенно женщины. Люди – они просто люди, хотя это… очень сложно. Я недавно поняла.

– Силу следует сочетать с разумной кротостью и незлобивой мягкостью, какую дарует нам вера, – звонко возвестила Мари.

После этих слов, да еще сказанных так многозначительно, я заподозрила, что Лёлиной истерикой дело не ограничится. Я тоже вот-вот взорвусь. Новоявленные живы невыносимы, особенно пафосная святоша Мари… Стоило ли тащить ее в дом? По-моему – нет! Но Яков и Курт старались для Николо, который выбивается из сил. Юному князю важно верить: отец вернется, худшее удастся исправить. Ники ценит любую помощь. Азартно воспринял идею составления пары жив, способных менять души местами. У артели есть подобные наемницы? Значит, – не раз повторял он, держа за руку Дашу, которая с ним полностью в этой затее солидарна, – и мы построим подобную пару! Но наша пара будет сильнее, ее составят настоящие белые живы. Условия для настройки пары мы предположительно знаем: схожие имена, близкий возраст, готовность по доброй воле обменяться личностями.

И вот – пара создана. Но успех оказался сбывшимся кошмаром. Так я вижу.

«Люди не меняются, если не вовлечь их души в обмен, подобный танцу», – сказала Машенька. Она совсем слаба в логике, но правило происходит не из логики, а из закона душеспасения – это тоже слова Машеньки. Она, выслушав наши с Агатой пояснения, сразу решила: обмен душ изначально предназначался для исцеления. При малокровии больных отправляют пить бычью кровь. Тут – схожая идея: при малодушии брать «духовную кровь» сильных, чтобы укрепить волю слабых. Еще Машенька додумалась, что донор в любой паре – тот, кто личностно сильнее, а не тот, кого назначили на эту роль устроители обмена.

«Донор отдает тепло, поэтому важно, чтобы он имел превосходящую силу духа и нес в себе свет. Только так можно зажечь надежду в отчаянии, веру – в безверии, доброту – в безразличии», – это, конечно же, снова слова Машеньки. Кстати, в паре жив, насколько я вижу, именно она – донор…