– Вон они! – заметил Вторуша по правую руку бродящих среди кустарника оседланных коней.

Путники повернули туда и вскоре увидели расстеленные на земле ковры с яствами и кубками, возлежащих там мужчин и женщин в дорогих парчовых нарядах. То есть в парче были женщины – охотники выглядели куда скромнее. Обычные суконные кафтаны без опушки, стеганые куртки; пара холопов – в тегиляях. Женщин было всего три, охотников, не считая холопов, пятеро.

Князя Друцкого Зверев узнал сразу – по жалкой седенькой бороденке. Это определение не имело ничего обидного: седых волос на бороде старинного лисьинского недруга было столько, что не хватило бы намотать на одно бигуди. Впалые щеки, глаза, острый нос, непонятная худоба заставляли заподозрить у него что-то из онкологического списка. Как раз рак имеет привычку иссушивать человека, словно пожирая его изнутри. Князь зябко кутался в коричневый кафтан с высоким воротником, лишний раз подтверждая подозрения Андрея. Ну а с треугольным заостренным лицом, в стеганке, подшитой на плечах кожей, был, разумеется, Федор Друцкий.

– А вот и Василий Ярославович пожаловал, – приподнялся князь. – Присаживайся к нам за стол, боярин, пусть скакуны твои отдохнут после долгого перехода. Откушай, чем Бог послал.

– Благодарствую, Юрий Семенович, – спешившись, поклонился Лисьин. – Дозволь и мне поделиться, чем хозяюшка моя в дорогу снарядила…

Боярин кивнул, холопы споро расстелили ковры, начали расставлять на них кубки, кувшины, раскрывали лотки с убоиной, запеченными заячьими почками, птичьей печенью и желудками, пирогами с рыбой, капустой, грибами, репой.

– А вот кагор французский, очень я его уважаю, Юрий Семенович. Не желаешь отпробовать?

– Отчего и не попробовать, коли добрый человек угощает? Ты присаживайся, боярин, гостей ты моих знаешь, не раз в походы вместе ходили, а вот супругу впервые, мыслю, видишь. Анастасия, сердечная моя. – Одна из женщин, всего лет сорока, кивнула. Неужели у старого князя такая жена молоденькая? – Это Прасковья, супруга сына моего старшего. А это Елена, доченька моя старшая…

Зверев понял, что драки, похоже, не будет, тоже спешился, отпустил сивому мерину подпруги и двинулся к коврам:

– Доброго вам дня, князья и бояре.

– И тебе долгих лет, младший Лисьин, – кивнул ему, чуть приподнявшись, Федор Друцкий.

– Боярин Лисьин, если верить переписным книгам, – поправил его Зверев.

– Нешто боярин? – удивился княжич. – Так за это надобно выпить. Здравицу боярину Андрею!

Присутствующие с готовностью подняли кубки, осушили, потянулись за угощением.