– Благодарность мою князю Юрию передай, – проводив до крыльца, еще раз напомнил холопу боярин. – Скажешь, приеду всенепременно. И сына с собой возьму.

Лишь когда всадник бодрою трусцою умчался за ворота, Василий Ярославович покачал головой:

– Просто беда. Как соколы наши, матушка?

– Никак запамятовал? – удивилась боярыня. – Уж лет пять, как околели!

– Помню, помню. Но надеялся, что запамятовал. Вдруг новые птицы появились?

– А почему именно соколы, отец? Может, они зайцев или лис погонять хотят?

– На Соколином-то поле? – Боярин вздохнул. – В Луки Великие, може, поехать? Нет, как ни крути, а ловчих птиц краше и смелее княжеских все равно мне не купить. А поймать да воспитать все едино за день не успеем.

– Может, все же в Великие Луки смотаться? Нешто нет в городе доброй охотничьей птицы?

– Оставь, сынок. Все едино на хорошую птицу у нас серебра не хватит. А уж на такую, чтобы с княжескими охотниками сравнилась, и подавно.

– А ну и не такие у него хорошие птицы, отец? Подумаешь, князь! – не выдержал Зверев, но слова его вызвали лишь полное непонимание.

– Как же нехорошие? – повернулся к нему боярин. – Нешто ты не знаешь, что сокола с угодий князя Друцкого лучшими на Руси, а стало быть, и в мире считаются? Москва испокон веков с Великих Лук тягло берет тремя соколами в год и ничего более не требует! Даже селения тамошние иначе как соколиными или Сокольниками никто и не называет.

– Может, тогда не ездить?

– Нехорошо будет, Андрей. Нас ведь честь по чести пригласили, через вражду старую руку протянули. Нечто отталкивать ее сразу? Опять же прознать надобно, что там у князя случилось такое, коли про нас без хулы злобной вспомнил. Кабы в нашу пользу тяжба закончилась, я бы знал. Коли в его пользу – иные речи бы вел. Надо ехать.

* * *

На Соколиное поле они отправились вчетвером. Василий Ярославович, Зверев, Вторуша и Никита. Оружия не брали, хотя Андрей привычно опустил в рукав кистень, да и косарь на поясе при случае был весьма солидным «инструментом». Лук он тоже прихватил: отчего и не взять лука на охоту? Зато у холопов перед седлами лежали два туго скрученных туркестанских ковра, а в чересседельных сумках имелось и еще кое-что в дорогу.

Путь за Пуповский шлях занял часа три – всадники шли на рысях и, значит, одолели километров пятьдесят. Последние версты тянулись через кленовую рощу, которая вдруг оборвалась обширным полем, местами поросшим невысоким кустарником. Зверев тут же заподозрил в этом просторе болотину – но копыта коней ступали по земле уверенно, никакого чавканья не слышалось, ничего не колыхалось. Может, просто вода слишком близко к поверхности подступала, корни деревьям вымачивая и не давая расти?