Четверть часа спустя Шарлотта слегка приоткрыла дверь комнаты Тессы и заглянула внутрь. Она волновалась и ничего не могла с собой поделать – там, в тренировочном зале, Уилл выглядел таким отчаявшимся, что на нее нахлынули старые страхи: она всегда боялась, что вместе с Джемом уйдет и все хорошее, что было в Уилле. А Тесса… Тесса была такой слабой и хрупкой…

Комнату заполнял тихий голос Уилла. Каштановые волосы Тессы рассыпались по подушке, она лежала на боку и нежно смотрела на юношу, склонившегося над книгой. Та же нежность чувствовалась и в интонациях Уилла, и эта нежность была столь глубокой, что Шарлотта, отступив, бесшумно притворила дверь.

Она шла по коридору, и вслед ей неслось:

«…Я не могу следить за папой – надеюсь, что это не слишком смело сказано, – как бы мне этого ни хотелось. Но все-таки хочу верить, что если они замышляют обмануть папу или предать его, то чистая дочерняя любовь и правда восторжествуют»[41].

Глава 24 Мера любви

Глава 24

Мера любви

Мера любви – это любовь без меры.

Зал совещаний заливал свет. На возвышении были начертаны два круга, а между ними руны: Знания, Навыков и Мастерства, руны, символизирующие имя Софи, и связующие знаки. Сама девушка стояла на коленях в центре. Распущенные волосы, темными волнами струившиеся по доспехам, доходили ей до пояса. В лучах света, льющихся из-под купола, девушка была очень красива.

Над ней с Чашей смерти в поднятых руках стояла Шарлотта, одетая в просторную консульскую мантию.

– Возьми Чашу, София Коллинз, – сказала она, и все затаили дыхание.

Зал не был забит до отказа, но на скамье, где сидели Тесса, Уилл, Гидеон, Габриэль и Сесилия, а рядом с ними Генри в своем кресле, мест больше не было. В ожидании Вознесения Софи они подались вперед. По краям возвышения, склонив головы в капюшонах, стояли Безмолвные братья, они казались высеченными из мрамора.

Шарлотта протянула Чашу Софи, и та осторожно взяла ее в руки.

– София Коллинз, готова ли ты отказаться от мирской жизни и пойти по пути Сумеречных охотников? Готова ли ты принять кровь ангела Разиэля и почитать ее? Готова ли ты служить Конклаву, следовать Закону и Соглашению, подчиняться приказам Консула? Будешь ли ты защищать мирян, зная, что единственной благодарностью и наградой за это будет только честь, которую нельзя уронить?