Но зачем?

– За два столетия, – не унимался он, – там должны были быть тысячи детей.

Их лица одинаково помрачнели. Лазло видел: все понимают, о чем он говорит. Они могли бы вмешаться, спасти его от прямого вопроса, но дружно молчали, поэтому он просто выпалил:

– Что случилось с остальными?

Сухейла ответила безжизненным голосом:

– Мы не знаем. Мы не знаем, что боги с ними сделали.

49. Завеса грез

49. Завеса грез

Тиона Ниро не ждал прекрасный сон. Напротив.

«Вряд ли это тебя убьет, – сказал Стрэндж. – Но точно изуродует». Тион хорошо помнил шутку – произнесенную столь легкомысленным, дразнящим тоном, – пока наполнял очередной неблагоразумный шприц духом из своих перенапряженных вен. А что делать? Ему нужна новая партия азота, контрольная, и побыстрее. После вчерашних… необъяснимых… результатов.

Он тщательно помыл всю стеклянную посуду и инструменты. Обычно для таких мелких поручений у него был помощник, но Тион слишком ревностно относился к своему секрету, чтобы впускать чужих в лабораторию. К тому же, будь у него помощник, он бы все равно сам занялся мытьем колб. Только так можно убедиться, что в формуле не участвовали никакие примеси и никакой неизвестный фактор не мог повлиять на результат.

Ниро всегда избегал мистической стороны алхимии и сосредотачивался только на науке. На этом основывался его успех. Эмпирическая реальность. Результаты – повторяемые, проверяемые. Твердая истина, которую можно потрогать руками. Даже читая небылицы из «Чудес на завтрак», он пытался добыть в них подсказки. Тион гнался за наукой – хотя бы за ее намеками, за пылью, слетевшей с гобелена чудес.

И когда он перечитывал сказки, это все еще считалось исследованием.

Читая их, чтобы заснуть – привычка, скрывавшаяся так же яростно, как секрет азота, – порой он впадал в грезы, которые казались более мистическими, нежели материальными, но, в конце концов, это же сказки, и только в эти мгновения его разум выходил из оцепенения. Что бы это ни было, к утру оно исчезало.

Но утро пришло. И пусть здесь нет окон, чтобы это подтвердить, у Тиона имелись неуклонно тикающие часы. Солнце взошло, и Ниро покончил со сказками. Теперь он дистиллировал азот, как и сотни раз прежде. Так почему же эта мерцающая завеса грез опустилась на него сейчас?

Парень встряхнулся. Что бы ни отвечало за результаты его экспериментов, в этом не было ничего мистического, как и в самом мезартиуме или духе. Всему есть научное объяснение.

Даже «богам».

50. Впереди еще весь день

50. Впереди еще весь день

Сарай в цитадели и Лазло в городе чувствовали, как их тянет друг к другу, словно между их сердцами протянулась нить. И еще одна – между губами, которые едва успели познать, что такое поцелуй. И третья – между низом животов, где заворошились новые соблазны. Нежные, настойчивые, безумные, манящие. Если бы только они могли собрать эти нити и притянуть друг друга ближе, ближе, пока наконец не встретятся!