Но впереди еще весь день, прежде чем снова наступит время для снов.

Проснувшись после своего первого поцелуя, все еще румяная от волшебства необычайной ночи, Сарай ощущала себя бодрой и оживленной новой надеждой. Мир казался прекраснее, менее жестоким – как и будущее, – поскольку теперь в нем был Лазло. Девушка нежилась в кровати, проводя пальцами по собственной улыбке, будто та впервые оказалась на ее губах. Она чувствовала себя обновленной – уже не непристойность, от которой воротило даже призраков, а поэма. Сказка.

На волне сна все казалось возможным. Даже свобода.

Даже любовь.

Но это чувство трудно удержать, когда на поверхность снова всплывает реальность.

К примеру, Сарай все так же оставалась пленницей, армия Миньи не давала ей покинуть комнату. Когда она попыталась протолкнуться мимо них к двери, ее схватили за руки – там же, где уже были вчерашние синяки, – и толкнули обратно. Младшая Эллен не принесла утренний поднос, а Фейзи и Эвисс – графин со свежей водой, хотя прежде такого не случалось. Прошлым вечером Сарай использовала остатки воды, чтобы промыть рану на руке, и проснулась с сильной жаждой – несомненно, ночные рыдания тоже сыграли свою роль, – а пить было нечего.

Во рту пересохло. В животе урчало. И что – теперь Минья хотела взять ее измором?

У нее ничего не было, пока после полудня Старшая Эллен не принесла полный передник слив.

– О, хвала небесам! – воскликнула Сарай. Но, присмотревшись к Старшей Эллен, девушка занервничала. У нее было все то же полюбившееся лицо матроны, с круглыми румяными «щечками счастья», но в нем не осталось и следа былой радости – оно стало таким же невыразительными, как у всех призраков в армии Миньи. И когда она заговорила, тембр ее голоса определенно принадлежал Минье.

– Даже предателей нужно кормить, – сказал призрак, а затем опустил край передника, и все сливы посыпались на пол.

– Что? – ошарашенно спросила Сарай, отпрыгивая на шаг, пока они катились в разные стороны. Когда женщина повернулась, Сарай заметила, как напрягались ее глаза, чтобы как можно дольше смотреть на девочку, и прочитала в них боль и извинения.

Дрожащими руками она собрала сливы. Съела парочку, не поднимаясь с пола. Горло саднило от недостатка жидкости. Сок слив был райским наслаждением, но то, как его «подали», и негодование оттого, что Минья осмелилась использовать Старшую Эллен в таких целях, портило его вкус. Сарай съела пять слив, после чего, ползая по полу, собрала все остальные и рассовала их по карманам халата. В нее бы влезло и больше, но она не знала, как долго ей придется ими питаться.