— Беда надвигается, словно туча на солнечный диск, — говорил Ратмир, — и с такой бедой, мы, похоже ещё не сталкивались.

— И даже о такой беде ты говоришь так же красиво, как и всегда, — ухмыльнулся Евпатий.

— Это привычка, — отвечал Ратмир, — народ любит красивые речи. Но я говорю серьёзно. На нас идёт войско упырей. Наконец-то эти твари решили дать нам отпор. И, похоже, у них в руках меч-Молния.

— Не может быть, — от неожиданности сел на лавку Евпатий. — Нужно писать Микуле Селяниновичу в Новгород. Одни мы не справимся.

— Справимся, если найдём способ сплотиться. Ты — посадник, Евпатий, и на тебя я возлагаю обязанность создать из жителей города вооружённое ополчение. У нас много христиан, пусть же они станут богатырями. Ты возглавишь это войско и поведёшь его в бой. А если я погибну, то ты возглавишь и все войска Змейгорода. А Микулу мы будем звать только в самом крайнем случае, если уже не справимся сами.

— Я никогда прежде не командовал войском, — возражал ему богатырь, — и за такой короткий срок из простых горожан не сделать воинов. К тому же, в случае чего, колдуны мне никогда не подчиняться.

— Они подчиняются мне, значит, подчиняться и тебе. Нам нужно продержаться как можно дольше. Упыри — плохо организованные твари. Если они и смогли создать своё войско, то это не на долго. Лишь для устрашения, для видимости. Очень скоро они перессорятся друг с другом, и мы сможем их разбить. А до той поры мы должны лишь тянуть время.

— Что ж, стены наши крепки как никогда, у нас полно припасов и есть время, чтобы подготовиться к долгой осаде.

— Ты со мной до конца, Евпатий?

— До конца, вождь, — отвечал богатырь.

— Это хорошо. Тогда, действуй, друг мой. — вымолвил Ратмир, похлопав по плечу старого товарища.

— Об одном хочу попросить тебя, Ратмир. О той девчонке, что украли для тебя под Смоленском. О Марфе. Она так и не стала тебе женой. И не станет по своей воле. Позволь ей вернуться домой.

— Змей не возвращает того, что забирает, — изменился в лице Ратмир и стал твёрд, как настоящий гроза упырей, — однажды она станет моей женой.

— Время идёт, Ратмир, и христианская вера уже далеко распространилась по Руси. Когда мы были молоды, христианство для всех было чужой верой, теперь же появилось целое поколение молодёжи, крещёной с детства. Марфа как раз из таких. Её с детства готовили к христианскому браку, где она будет единственной женой, всё остальное она считает безнравственным.

— За неё уже уплачен выкуп, Евпатий. Так что домой она не поедет, это моё последнее слово.

С этими словами он покинул комнату. Рядом с ним богатырь чувствовал себя сильнее, но, когда владыка ушёл, уверенность в душе Евпатия понемногу стала уступать тревоге. Впереди его ожидала встреча с сильнейшим врагом, с самим Кощеем Бессмертным. Нет ничего опасней хорошо организованной толпы. Ратмир это знал, и единственное, на что он надеялся, это на то, что хорошая организация окажется только видимостью. Во всех соседних русских городах Змея недолюбливали за его проделки, а то и вовсе ненавидели. В случае чего никто не придёт к ним на помощь. И всё же Евпатий начал подготовку города к войне. Богатыри всегда были готовы к битве, даже те, что были здесь недавно. Теперь им предстояло обучить других своих единоверцев. Евпатий забирался на стены, проверял позиции лучников и состояние метательных орудий. Многие из них уже пришли в негодность за долгие годы и требовали починки. Уже много лет Змейгород жил мирной жизнью, люди успели отвыкнуть от войны. И вот теперь им снова приходилось брать в руки оружие, снова приучать себя к лишениям, снова смотреть в лицо смерти. Страшная весть, принесённая Ратмиром, быстро облетела весь город, и местные жители не на шутку всполошились. Когда же новость дошла до Ольги, то больше всего её возмутило, что Ратмир поставил Евпатия вторым человеком после себя. Её возмущение было так велико, что она незамедлительно отправилась к своему мужу и потребовала аудиенции. Ратмир ещё издали почувствовал гнев в её ауре.