Закончив наконец, он снова сосредоточил свои круглые, немигающие глаза на мне.

Я дал ей сны. Я лежал рядом и мурлыкал всю длинную холодную ночь. Она была сильно ранена. Умирала. Она знала это. Ее сны были темные, с острыми краями, полны лиц тех, кого она подвела. Снились существа, которые были в ней и насквозь прогрызали ее кишки. Я пришел в ее сны, и в них я был Кот Котов, могучий до ужаса. Я преследовал и убивал тех, кто причинял ей боль. Я хватал их когтями и отрывал их требуху от тел. К рассвету, когда стало холоднее, я пообещал привести тебя к ней, чтобы она нашлась и доставила сообщение. Она поблагодарила меня, а я сказал ей, что наслаждался теплом ее плаща. Тогда-то она и сказала, что я могу взять его, когда она умрет.

Его история звучала правдиво. За исключением последней фразы. Я знала, что он лжет. Он знал, что я знаю, что он лжет. Не двигая ртом, он лениво улыбнулся. Возможно, он сделал это ушами. Он был готов отстаивать свой рассказ. Глубоко в моем сердце глухо прорычал Волк-Отец. Ему не нравился этот кот, но его рык предупредил меня так же, как и кота.

— Ну что ж. Я буду оставлять здесь плащ на ночь, чтобы ты на нем спал.

Сделка, догадался он.

Ага. Я наклонила к нему голову.

— Что есть у меня такого, чего хочет кот?

Его глаза сузились.

Спать на кухне у очага в корзине с мягким одеялом. И трава…

— Кошачья мята. И блошиная травка.

Я знала это. Эту традицию начала мама.

Я хочу то же самое. А если ты увидишь, что за мной гонится метла, должна закричать и ударить ее так, чтобы она больше никогда этого не делала.

— Это я смогу.

И ты должна мне приносить вкусное. В чистой тарелке. Каждый день.