Он улыбнулся.

— Сейчас я чувствую, что могу пойти с тобой в горы. Но совсем недавно у меня все горело внутри, и я плакал на плече Кетриккен как умирающий ребенок. — Он моргнул золотыми глазами. — Сейчас мне видно больше света, чем раньше. После того, как Эш дал мне это, я долго спал. Или он так говорит. На самом деле я не верю, что полностью проснулся с тех пор, как он вылил ее мне в рот. А какие сны я видел! Не сны о Белом Пророке, но сны, полные силы и славы. Я летал, Фитц. Не так, как на спине Девушки-на-Драконе. Я летал сам. — Он помолчал. — Руки ужасно болят, но я могу ими двигать. Каждым пальцем! Кожа так чешется, что хочется сорвать ее. А моя нога, моя больная нога? — Он задрал подол ночной рубашки и показал мне ее. — Я могу наступать на нее. Она болит, ноет все время. Но это не та боль, что была раньше.

Теперь я понял, что его улыбка выражала не только радость, но и прятала гримасу боли. Я поднялся, чтобы посмотреть, какие травы смогут облегчить глубокую боль заживающих костей. Двигаясь по комнате, я говорил.

— Мне нужно поговорить с тобой о людях, напавших на Ивовый лес. Они забрали мою маленькую дочь, мою Би. И дочь Чейда, девушку по имени Шан.

— Нет.

— Что нет?

На его лице вновь отразилась паника.

— У Чейда нет дочери. Она ведь тоже считается наследницей Видящих. Я бы знал про нее. Фитц, ничто из того, что ты мне рассказываешь, не может быть таким. Я бы знал. И это открыло бы для меня другие пути.

— Шут, пожалуйста. Успокойся. Выслушай меня. Ты и я, мы изменили мир, как ты и говорил. И когда ты… ты вернулся, думаю, мы изменили все пути. Из-за того, что мы сделали, Чейд вышел из-за стен замка Баккип. И у него не один, а двое детей. Шан и Лант. И у меня появилась дочь, которую ты не предвидел. Мы изменили все, Шут. Как ты и говорил. Пожалуйста, пока просто прими это. Потому что ты единственный, кто может знать, почему Слуги украли мою дочь. И куда они ее везут, и что хотят делать.

Я вернулся к нему. Я выбрал смесь валерианы, банвурта, ивовой коры и подсыпал немного молотого имбиря для вкуса. На другой полке я нашел ступку и пестик и принес их к креслу. Я перетер травы, их ароматы смешались. Поморщившись, я добавил имбиря и немного сушеной лимонной цедры.

— Ты бросил меня здесь. Одного, — тихо произнес Шут.

Бесполезно было напоминать, что он остался не один.

— Мне пришлось, — признался я. — Ты слышал, что я нашел в своем доме?

— Кое-что, — прохрипел он и отвел глаза.

— Так вот.

Я собирался с мыслями. Иногда, чтобы что-то узнать, нужно чем-то поделиться. Мне не хотелось думать и вновь переживать все это. Вот трус. Хочешь говорить о людских муках и спрятать свой позор? Я вздохнул и начал. Часть меня монотонно произносила слова, описывая произошедшее. Другая часть тщательно составляла травяной чай, который мог бы облегчить его боль. Залить свежую воду в чайник, вскипятить ее, согреть заварочный чайник, чтобы тепло не пропало, когда травы будут залиты кипятком. Дать немного настояться. Поставить чашку и вылить янтарную жидкость без осадка. Я нашел мед и добавил тонкой струйкой.