С тех пор, как я разгадал ее личину, Искра часто была Эшем, но теперь я замечал черты девушки в пареньке и поражался увиденному. Она не просто меняла одежду, она становилась совершенно иным человеком. Как Эш, она была прилежной и заботливой, но иногда изгибавшая губы улыбка принадлежала Искре. Скользящие взгляды ее были не кокетливыми, а скорее таинственными. Несколько раз я сталкивался с ней в комнатах Чейда, где она делала небольшую уборку или меняла воду для умывания в кувшине. При таких встречах ее глаза равнодушно скользили по мне, так что у меня не было повода сказать, что знаю оба ее обличья. Знал ли кто-нибудь, кроме меня, Чейда и Шута, о ее двойной жизни?

Однажды утром, после обычной разминки с гвардейцами, я поднялся к Шуту и встретил там Эша. Я зашел узнать, чем занят мой друг. Оказалось, он, одетый в черно-белый халат, сидит у рабочего стола Чейда, а Эш старательно приглаживает его отросшие волосы. Цвета его одежды напомнили мне о тех днях, когда он был шутом короля Шрюда. Вновь выросшие волосы походили пушок, какой бывает у только что вылупившихся цыплят, и уцелевшие старые пряди выглядели грубыми и слишком длинными. Когда я зашел в комнату, Эш произнес:

— Бесполезно. Я просто подравняю их.

— Наверное, это самое лучшее решение, — согласился Шут.

Эш быстро отхватил несколько пучков и бросил их на стол, где ими немедленно занялась ворона. Я подошел ближе. Шут вместо приветствия спросил:

— Какого цвета мои новые волосы?

— Как пшеница перед жатвой, — сказал Эш, прежде чем я успел ответить. — Но больше похоже на пух одуванчика.

— Они были такими в детстве, всегда облаком окружали его лицо. Думаю, ты будешь выглядеть как одуванчик, пока они не отрастут.

Шут поднял руку, чтобы коснуться их, но Эш оттолкнул ее, недовольно ворча.

— Так много перемен, и так быстро. И все-таки до сих пор, просыпаясь, я удивляюсь, что я чист, мне тепло и я не голоден. Боль не ушла, но это боль исцеления, и она терпима. Я почти рад ей, особенно сильным приступам — ведь каждый из них говорит мне, что я поправляюсь.

— А твое зрение? — осмелился спросить я.

Он устремил на меня беспокойные глаза дракона.

— Я отличаю свет от темноты. С каждым разом все больше. Вчера, когда Эш проходил между мной и камином, я увидел движение его тени. Этого мало, но хоть что-то. Я стараюсь быть терпеливым. А как Чейд?

Я покачал головой, потом вспомнил, что он не может этого увидеть.

— Кое-что меняется. Рана от меча заживает, но очень медленно. Кора делвен отрезала его от магии. Я знаю, что он когда-то использовал Скилл, чтобы сохранять здоровье. Скорее всего, вдобавок он пил какие-то травяные настои. Теперь ничего этого нет. Может быть мне кажется, что морщины на его лице стали глубже, а щеки совсем запали, но…