Я бы солгала. Я бы посмотрела на него с ужасом, а потом потребовала, чтобы он объяснил свою мысль. Двалия же только по-рыбьи разевала рот.

— Это не так, — слабо ответила она.

— Да неужели? — холодно спросил он.

Послышался шум. Все головы, и моя тоже, повернулись к нему. Топот лошадей. Вернулся Винделиар со своей охраной. Двалия сделала вторую ошибку. В ее глазах загорелась надежда.

Эллик видел это так же ясно, как и я. Он улыбнулся самой жестокой улыбкой, которую я когда-либо видела.

— Нет. Больше этого не случится.

Он повернулся к своим людям. Они выстроились, натянутые, как гончие перед охотой.

— Идите навстречу им. Остановите их. Возьмите Винделиара. Скажите ему, что мы знаем о его трюках. Скажите, что мы поражены, что считаем их прекрасными. Раздуйте его гордость, хвалите его, как лучшего друга! — Эллик хрипло захохотал, остальные подхватили его смех. — Скажите ему, что эта женщина приказала ему не делать таких штук на нас, потому что теперь он поедет с нами. Отведите его к нашим палаткам и не выпускайте. Дайте ему все самое лучшее, что есть у нас. Хвалите, хлопайте его по плечу, чтобы он почувствовал, что он мужчина. Но будьте осторожны. Если почувствуете, что ваша воля слабеет, просто убейте его. Но постарайтесь оставить его живым Он очень полезный. Стоит больше, чем любое золото, которое может предложить нам эта старая шлюха. Вот наша награда, которую мы увезем домой!

Он снова посмотрел на Двалию.

— Он куда как полезнее девки, которую можно только снасильничать.

Глава двадцать вторая Противостояние

Глава двадцать вторая

Противостояние

Принцесса может выражать недовольство, король может требовать. Королева или принц могут угрожать или ставить условия. Дипломат или шпион могут служить посредниками, помогать обеим сторонам, вести переговоры. Но убийца короля, та, кто вершит его суд, не держит в руках ни одного этого инструмента. Она — оружие правителя, обнаженное в самый подходящий момент для династии. Когда убийцу призывают в игру тот, кто ею управляет, собственные желания теряют силу. Она будет так же сильна и беззащитна, как и игра, развернутая на поле. Она делает ход, выполняет работу и уходит. Она не судит и не мстит. Только так она может соблюсти целомудрие и невиновность истинного преступления. Она никогда не убивает по собственному желанию. То, что делается рукой королевского убийцы, — это не убийство, но исполнение приказа. Меч вины не несет. «Наставления убийцам», автор неизвестен

Принцесса может выражать недовольство, король может требовать. Королева или принц могут угрожать или ставить условия. Дипломат или шпион могут служить посредниками, помогать обеим сторонам, вести переговоры. Но убийца короля, та, кто вершит его суд, не держит в руках ни одного этого инструмента. Она — оружие правителя, обнаженное в самый подходящий момент для династии. Когда убийцу призывают в игру тот, кто ею управляет, собственные желания теряют силу. Она будет так же сильна и беззащитна, как и игра, развернутая на поле. Она делает ход, выполняет работу и уходит. Она не судит и не мстит.