Я смотрел, как она кружит, а затем резко сворачивает в сторону. Я натянул поводья. О чем это она? Хочет, чтобы я последовал за ней? В ту сторону дороги не было, просто открытое поле, а за ним — редкий березняк и несколько елей, с которых начинался настоящий лес. Я следил, как она скользит по воздуху, затем поворачивается и, с силой хлопая крыльями, возвращается ко мне. Я поднялся в стременах.

— Мотли! — позвал я ее и приподнял плечо, приглашая. Вместо этого она так низко пронеслась мимо, что Флитер пришлось уклоняться от ее крыльев.

— Глупый! — крикнула она. — Глупый Фитц! Красный снег. Красный снег!

Я направил Флитер в сторону от дороги.

Идем за ней, сказал я лошади.

Не нравится она мне.

Идем за ней, повторил я, и Флитер уступила. Она была недовольна. Мы покинули утоптанную ровную дорогу, протолкались сквозь колючую живую изгородь и вышли на фермерское поле… Снег стал рыхлым, а мерзлая земля под ним — очень неровной. Как нам ни хотелось скорости, пришлось двигаться осторожно. Но хромая лошадь будет идти еще медленней. Я пытался сдержать свое нетерпение.

Ворона скрылась среди деревьев. Мы упорно двигались туда, где она исчезла. Какое-то время спустя она вернулась и снова сделала круг над нами. На этот раз она казалась довольной, что мы идем следом, и не ругалась.

Мы пересекли тропу, не дорогу, а скорее просеку, разделившую поле и уходящую в лес. Может быть, это была тропа дровосеков. Или идущий к воде скот протоптал ее. Я оглянулся. Проходил ли по ней кто-нибудь в последнее время? Трудно сказать. Это следы или просто глубокие впадины в отполированном ветром снеге? Мы повернулись и пошли по ним.

Добравшись до опушки березняка, я увидел то, чего не мог разглядеть с дороги. Белая лошадь оттуда казалась еще одним сугробом. Упавшего всадника я разглядел, лишь приблизившись к мохнатому животному. И только ворона, глядя сверху вниз, могла увидеть следы подтаявшего красного и розового снега, уходящие в лес.

Неподвижные глаза лошади были открыты, морда обледенела, изо рта высовывался язык — они была мертва. Капли крови застыли вокруг ее рта. Стрела вышла из груди, прямо под передней ногой. Хороший выстрел, но он пробил только одно легкое. Я знал, что если вскрою животное, то в его теле окажется много крови. На лошади не было седла, только недоуздок. Возможно, всаднику пришлось в панике убегать отсюда. Я подвел Флитер ближе, несмотря на ее отвращение, и спешился. Тело, лежащее за лошадью, слишком большое, чтобы быть Би, — твердил я себе, шагая к нему. Волосы под белой меховой шапкой были похожи на ее, но это не могла быть она, не могла, и когда я перевернул тело, это оказалась не она. Бледная девушка была мертва так же, как и лошадь. На груди ее алел плащ. Вероятно, стрела, прошедшая навылет. И она была Белой или, по крайней мере, полукровкой. Упав лицом в снег, она умерла не сразу. Вокруг рта образовалась наледь, ее облачные голубые глаза сквозь лед смотрели на меня. Я отпустил тело.