Наказав лошади стоять и не двигаться, я накинул капюшон, затянул шнуровку на предплечьях, перебирая свои убийства и вспоминая, что это то, в чем я действительно преуспел. Это было, как напомнил мне Шут, то, в чем я на самом деле хорош.

Я не тронул кровавый след девушки и лошади. Пошел вдоль него, не приближаясь, держась в тени деревьев. Я обдумывал лишь то, что видел. Эта девушка была частью силы, укравшей Би. Ее и лошадь расстреляли, скорее всего, при попытке убежать. Они мертвы так давно, что вмерзли в лед. Я почувствовал небольшое воодушевление. На одного противника, на одного человека, которого нужно убить, стало меньше. Возможно, гвардейцы Рингхилла уже встретились с чалсидианцами. Тишина леса говорила мне, что битва окончена. Возможно, Би и Шайн уже в безопасности. Теперь я пожалел, что принял эльфовую кору. Если что-то произошло, Дьютифулу доложат через Скилл или голубиной почтой. Если бы я не заглушил свой Скилл, я бы наверняка тоже узнал. Перехитрил сам себя. Мне оставалось одно — идти по кровавому следу. Я понимал, что животное, раненное стрелой, редко убегает далеко, и мне это не нравилось. Либо битва закончилась, и все солдаты покинули поле боя, либо случилось что-то очень странное.

Пока все не прояснилось, я старался быть осторожным. Двигался тихо, петлял. Глазами искал движение, особенно повторяющееся. Делал бесшумный шаг, замирал, выжидая. Я дышал спокойно, вбирая носом воздух, пытаясь учуять дым или другие приметы лагеря. Услышал отдаленный крик вороны. Еще один. Затем увидел ее, летевшую низко над лесом. Мотли почти сразу заметила меня и спустилась на ветку дерева над моей головой. Я страстно надеялся, что она не выдаст меня, пока я двигаюсь вдоль лошадиного следа.

Я слышал мягкий шелест ветра в деревьях, шорох падающего с веток снега, отдаленный птичий крик. А потом обычную тишину леса потревожили большие птицы. Хриплый встревоженный крик ворона, сопровождаемого вопящими собратьями. Мотли опустилась на мое плечо, как дружеская рука.

— Красный снег, — повторила она тише. — Падаль.

Я думал, что понимаю, о чем она, но все-таки продолжал осторожничать. Я наткнулся на других лошадей. Вспахивая снег, они носились между деревьев и даже забегали в кустарник. По крайней мере одна из них была ранена. Я не стал их ловить. Сначала нужно было найти, откуда они пришли и то, от чего они бежали. Я продолжил свою призрачную прогулку.

Подойдя к краю лагеря, я замер. Я внимательно осмотрел все, что мог разглядеть прежде, чем пойти дальше. Изучил упавшие палатки и потухшие костры. Тела, некоторые — в солдатской форме, некоторые — в белых мехах. Четыре вороны, слетевшиеся на падаль, затерялись среди них. Увлеченная лиса подняла глаза, какое-то время вслушивалась в тишину, а потом снова потянулась к человеческой руке, стараясь выгрызть мясо из предплечья. Две вороны, сидящие на животе трупа, простестующе закаркали: лиса мешала им ковыряться во внутренностях. Мягкие ткани человеческого лица уже исчезли. Милосердный холод сдерживал зловоние смерти. Я решил, что по крайней мере прошли сутки после резни.